Представьте себе микроскопическое существо, обитающее на виноградной ягоде и гуляющее по его поверхности. Немало сил и времени понадобилось бы ему, чтобы совершить путешествие вокруг ягоды. Как он могло бы гордиться собой после этого. Ведь оно познало целый мир! Но, каково же было бы его удивление и разочарование, узнай оно случайно, что рядом десятки похожих, но все же разных ягод-миров. Хватило бы у него сил и времени начать все заново? Кто знает… Виноградной кисти до этого дела нет.
Человечество породило и порождает тысячи различных культур. Это неизбежный процесс, как неизбежно плодоношение лозы. И так же неизбежны различия между культурами, как и между ягодами на одной кисти, чем дальше, в том и другом случае, происходит удаление от точки роста.
И как ягоды, одни из которых бывают налитыми сочным и сладким соком, другие сухие и горькие, а третьи и вовсе черные и гнилые, так же и с различными культурами, порожденными человечеством на протяжении своей истории. Издали, покрытые налетом пыльцы, ягоды кажутся одинаковыми, но это — оптический обман.
Так же пыль времен скрывает от нас древние культуры, причем, не только в виде пыли и песка пустынь, тысячелетие, по воле ветров, заносящие руины, а следующее тысячелетие сдувающие с них все и полирующее до неузнаваемости. Пылью веков становятся и тексты. Священные гимны и любовные послания, сухие колонки описей и дерзкие остроты, бесстрастные летописи и рецепты достижения бессмертия, скорбные эпитафии и школьные учебники. Записанные кровью на папирусах или растворенным золотом на пергаменте, процарапанные резцом на бересте, выдавленные палочкой в мягкой глине или выбитые зубилом в скалах — все они по воле бесстрастного времени превращаются в труху.
Так развеивалась бы человеческая мысль, буквально превращенная в пыль, если бы не возобновлялись постоянно тексты и комментарии к ним, а затем и комментарии к комментариям. Зачастую, о некоторых текстах и авторах мы знаем лишь потому, что они были упомянуты другим автором, от которого до нас дошли более развернутые тексты.
Что же толкало переписывать древние тексты и снабжать их комментариями? Как косматых и бородатых ассирийцев, так и лысых, как колено, египтян, экспансивных греков и флегматичных фаталистов этрусков, загадочных минойцев, обитавших на трясущихся вулканических островах, под знойным солнцем, и ирландских монахов, фанатичных аскетов, изъяснявшихся среди изумрудных туманных холмов на рафинированной латыни, должно быть звучавшей для местных кельтов, как эльфийская речь для нас. Так что же заставляло их, зачастую безвестных, создателей текстов, тратить свою жизнь на переписывание и комментирование? Я думаю, их влекли поиски той единственной мысли, того единственного Слова, с которого все и началось.
Задача, как мне кажется, достойная того, чтобы ей уделили, если не всю жизнь, то хотя бы немного досуга. Надеюсь, что между рюмкой-другой чая мысли автора если не развлекут читателя, то хотя бы позабавят.