Смотрите также Ельницкого Льва Андреевича
Л. А. Ельницкий
Финикийская проблема
«Atti delta Accademie Nazionale del Lincei». Rendiconti. 1963. T. XVIII. Fasc. 7-12, pp. 483-506.
«Вопросы истории». 1964. No 11, стр. 206-207.
Раскопками Угарита (Рас Шамра в Северной Сирии) и прочтением древнеханаанской письменности в 20-е и 30-е годы нынешнего столетия была открыта существовавшая на протяжении III-II тысячелетий до н. э. культура, непосредственно предшествующая культуре древней Финикии и Израиля. Религиозные тексты середины II тысячелетия до н. э., прочтенные Ш. Виролло, содержали имена богов, известные также из позднейшей сирийской и пунической эпиграфики и перекликающиеся с повествованием древнейшей библии. Данные раскопок Библоса, опубликованные за последние десятилетия, подтверждают факт непрерывного существования жизни в этом пункте начиная с V-IV тысячелетий до н. э. На основании всего этого многие историки-востоковеды считают возможным говорить о культуре древней Финикии начиная от первых времен существования там цивилизации. Однако это было бы верно, если в понятие Финикии не вкладывать строго конкретного содержания.
Итальянский семитолог С. Москати в статье, посвященной выяснению финикийской проблемы, настаивает на неправомерности представления о ханаанской (угаритской) и финикийской культурах, как о едином целом. Он рассматривает «финикийский» вопрос в разных аспектах: в отношении происхождения имени финикийцев, становления элементов финикийской культуры, характера ее внутреннего единства и ее связей с культурами древней Сирии, Кипра и Эгеиды.
Имя финикийцев греческого происхождения. Сами финикийцы называли себя сидонянами, что в первую очередь относится к тиритам — вероятным выходцам из Сидона. Расположенный, как и Тир, не на материке, а на прибрежном островке — чем подчеркивается приморский характер культуры финикийских центров, — Сидон был могущественным городом в середине II тысячелетия до н. э., то есть в дофиникийскую эпоху. После того как он был разрушен на рубеже XIII-XII вв. до н. э. филистимлянами, политическое влияние и хозяйственная активность перешли к Тиру. Москати с сожалением констатирует, что важнейшие центры финикийской культуры археологически весьма мало изучены. Древнейшая финикийская надпись, найденная в Библосе, относится к XIII в. до н. э., что позволяет полагать, что финикийская письменность, как и сама финикийская культура, является продуктом симбиоза древнеханаанской культуры и культуры «народов моря» (филистимлян, арамеев и других пришельцев с запада и востока), из смешения которых сложились сирийские народности конца эпохи бронзы и начала эпохи железа и их весьма между собою близкие диалекты. Наблюдения Москати подкрепляются раскопками Угарита и Библоса, свидетельствующими о том, что общество, на развалинах которого выросла финикийская культура, уже к середине II тысячелетия достигли того же уровня, что и самые разные общины Месопотамии, Эгеиды или Египта. Инвективы библейских пророков против Тира, порабощавшего своих соотечественников, смутные сведения о восстаниях рабов, сохраненные в позднейшей литературе, заставляют думать, что распространение тиритов по всему Средиземноморью и переселение их к его западным пределам сопровождалось резким обострением классовых противоречий.
В статье Москати читатель сталкивается с рядом противоречий. С одной стороны, автор признает, что наличествует древняя традиция, подтвержденная греческим эпосом и библией, которая относит проникновение финикийцев к эгейским берегам и даже к берегам Гибралтара самое позднее к XI-X вв. до н. э. Финикийские «корабли Таршиша» применительно к X в. до в. э. фигурируют как нарицательное наименование больших морских судов, которые тирский царь Хирам в союзе с Соломоном направляет в сказочную страну Офир на Индийском океане. Известно, что финикияне основали Ликс на африканском берегу Гибралтара, близ испанского побережья в Атлантике. В смутных легендах упоминается о финикийцах на Канарских островах, острове Мадера, на берегах Англии или Бретани. В пределах IX-VIII вв. до н. э. (в эпоху появления древнейших факторий греков на сицилийских и италийских берегах) финикийцы появились у западной оконечности Сицилии, в Сардинии и на побережье Магриба. Греческие историки, в том числе Фукидид, склонны допускать финикийский приоритет в колонизации Сицилии. С другой стороны, вещественные данные, документирующие эту традицию, не восходят глубже IX-VIII вв. до н. э., в большинстве же случаев относятся к VII-VI векам. Финикийской торговлей объясняется проникновение в Грецию и Италию сирийских драгоценностей и художественных изделий из слоновой кости египтизирующего стиля, наполняющих богатые греческие, этрусские и варварские погребения VII-VI вв. до н. э. Имеются свидетельства о совместных колонизационных предприятиях ионийских греков и финикийцев в Западной Африке (Кибос) и о присутствии финикийцев на кельтском побережье, занятом греками (в районе Массалии).
Москати считает, что о финикийской культуре можно говорить лишь применительно к эпохе раннего железного века — к той эпохе, когда Сирия создала «финикийскую» торевтику и прочее египтизирующее искусство. Но находки на западно-средиземноморских берегах памятников субмикенской и раннегеометрической греческой керамики X-IX вв. до н. э., некоторых предметов, изготовленных из эгейского металла, и египетских художественных изделий свидетельствуют о возможности более ранней датировки. Время же расцвета финикийской торговли в западно-средиземноморских водах приходится связывать как с одновременной греческой колонизацией Сицилии и Италии, так и с возникновением в Северной Африке карфагенской державы — наследницы разрушенного ассирийцами Тира, подчинившей себе финикийские колонии.
