С красным щитом

Писать о банкирах трудно. Главным образом, потому что немногие поверят в искренность пишущего: если похвалишь, скажут — заплатили; если осудишь, скажут — поскупились. А считать чужие деньги не принято. Однако попробую.

С начала 19-го века в Европе не было значительных событий, в связи с которыми не упоминались бы Ротшильды. Известность фамилии не требует дополнительных пояснений. Всем ясно, что это влиятельные люди, владеющие огромным состоянием. Но если присмотреться, то разговор о Ротшильдах получается какой-то неконкретный. Слишком неконкретный для людей, владеющих конкретными суммами. А как можно говорить о банкирах, если неизвестны данные об их активах и доходах? Имеются оценки состояния Ротшильдов в 1913 году в 2 миллиарда долларов или в «половину мирового богатства» (без оценки мирового богатства). Это при том, что сейчас состояние этой семьи оценивается то в 1,5 миллиарда долларов, то в 10 миллиардов евро. По данным «NM Rothschild & Sons Ltd» в 2000 году имущество, контролировавшееся семейным холдингом, оценивалось в 10,38 миллиарда долларов, но к 2007 году все это хозяйство было реорганизовано.

Взаимоотношения Ротшильдов с сильными мира сего тоже получаются неконкретными. Для банкиров эти отношения следовало бы указывать в виде суммы кредитов, но попробуйте найти точные данные. И дело не только в тайне вкладов. Многие из этих сведений уже давно не секретны (за XIX век — точно) и вполне доступны для исследователей в лондонском архиве Ротшильдов и десятках государственных и муниципальных архивов разных стран.

Публикаций о Ротшильдах в Интернете много, но парадоксальным образом в них меньше всего говорится о деньгах. «Скучная» ротшильдовская бухгалтерия уходит на второй план. И разговор о семье тоже ведется неопределенный. Речь идет о Ротшильдах в целом, хотя уже в 1-й половине XIX века действовали пять отдельных кланов: в Лондоне, Париже, Франкфурте, Вене и Неаполе. Со временем владельцы менялись. От прежних центров остались только лондонский и парижский (недавно контора вернулась на родину предков — во Франкфурт). А разговор по-прежнему идет о Ротшильдах в целом без учета интересов конкретных владельцев. Кто-то вкладывал деньги в строительство Суэцкого канала, кто-то — в виноделие, кто-то — в бакинскую нефть, кто-то — в канадские железные дороги. Все это делалось под одной вывеской, но люди были разные, и масштаб деятельности отличался. Грехи банкиров перед законом обычно не уточнялись, изредка вспоминая о контрабанде и махинациях на бирже. Зато с большим энтузиазмом развивались теории о заговоре «иллюминатов» с Ротшильдами во главе. В итоге остаются рассказы о безграничном могуществе Ротшильдов без точных сведений о могуществе и выражение «богат, как Ротшильд» без оценки самого богатства.

Трудно поверить, что были времена, когда Ротшильдов не было в помине. Это имя было неизвестно на их родине во Франкфурте-на-Майне, когда там в 1462 году после очередной резни было воссоздано еврейское гетто. Зато в XVI веке франкфуртцы познакомились с семьей по фамилии Хан. В 1585 году одному из членов этой семьи Исааку Эльханану дали прозвище «c красной вывеской» или «zum Roten Schild» в память о красной вывеске на его доме (сам дом сгорел в 1711 году). С этого красного щита и началась новая фамилия, хотя сам Исаак Эльханан не был прямым основателем знаменитой династии. Уже в XVI веке Ротшильды принадлежали к богатым горожанам Франкфурта. В 1580 году Исаак Эльханан уплатил налог с состояния в 2700 гульденов (а сколько не уплатил!). У Кальмана Ротшильда числилось 6 тысяч флоринов. А вот у его дальнего родственника Амшеля Мозеса Ротшильда осталось 1375 флоринов (видимо, был «дефолт» или раздел имущества).

Амшель Мозес (официально его называли не Ротшильд, а Бауэр) явно был не самым удачливым среди франкфуртских евреев. И своего сына Майера Амшеля (1744-1812) он готовил не к финансовой, а к религиозной карьере. В 1755 году из-за смерти родителей Ротшильд-младший прервал обучение у известного раввина и вернулся в родной Франкфурт, чтобы возглавить «семейный бизнес», а именно — торговать антиквариатом. Для приобщения к коммерции малолетнему лавочнику пришлось переучиваться в качестве мелкого служащего в ганноверском банке Оппенгеймера. Опыт работы не прошел даром. Юный финансист смог наладить некоторые связи с двором гессенского курфюрста.

Освоив финансовые азы, Майер Амшель вернулся за прилавок. Больших барышей эта торговля не сулила, но старые связи с гессенским двором позволили малоизвестному антиквару в 1764 году стать придворным агентом, поставлявшим драгоценные изделия, медали, редкие монеты и просто деньги наследному принцу Вильгельму. К радости Ротшильда, принц (он же граф Ганау) оказался заядлым коллекционером монет и медалей, а это значило, что ради ценного экземпляра он был готов потратить любую сумму. В июне 1765 года Ротшильд получил от принца первое вознаграждение в размере 38 гульденов и 80 крейцеров.

Успешное пополнение графской коллекции старинных монет вызвало обоснованное предположение, что добросовестный антиквар способен позаботиться и о княжеской казне. После небольшого испытательного срока Майер Амшель Ротшильд 21 сентября 1769 года был назначен придворным фактором (финансовым агентом) княжеского дома Гессен-Ганау. Новое положение открыло перед Ротшильдом новые возможности для обогащения. Он определенно превратился из скромного антиквара в опытного финансиста, но и в 1778 году его все еще называли торговцем антиквариатом. Для больших доходов требовались большие проекты.

Таким выгодным мероприятием оказалось подавление американской революции. В 1776 году Ротшильду удалось неплохо заработать на вербовке солдат для английской армии. Векселя, переданные британскими властями гессенскому двору на рекрутов, прошли и через руки Майера Амшеля, к которым тоже кое-что пристало. На «пушечном мясе» смогли заработать и князь, и его фактор. Скромные комиссионные при больших оборотах стали надежным источником доходов семейства Ротшильдов. В 1795 году официальное, облагавшееся налогами состояние Майера Амшеля достигло 4 тысяч гульденов, через год — 15 тысяч гульденов, а к концу 1796 года оно перевалило за 60 тысяч гульденов.

Нельзя сказать, что власти Франкфурта особенно поощряли обогащение жителей местного гетто. Наоборот, в 1782 году франкфуртский магистрат отказался признать «Эдикт терпимости», выпущенный императором Священной Римской империи Иосифом II, а затем запретил покидать гетто по воскресеньям и не позволил врачам и учителям из еврейского квартала работать в других районах. Однако деньги находили способ пересекать установленные границы. Накануне нового века Ротшильды были уже одиннадцатыми в рейтинге коммерсантов франкфуртского гетто.

Расходы у франкфуртского богача тоже выросли. В 1770 году Майер Амшель женился на дочери коммерсанта Гутле Шнапер, которая родила 5 дочерей и 5 сыновей. Последующий рост «материнского капитала» в семье Ротшильдов рождаемость не увеличил. Мать банкиров всю свою жизнь провела во франкфуртском гетто и умерла там 7 мая 1849 года в 94 года, упорно отказываясь быть приживалкой у своих разбогатевших детей (ей хватало денег, оставленных мужем).

Постепенно большая семья Ротшильдов из статьи больших расходов превратилась в опору растущей фирмы. Сыновья Майера Амшеля очень быстро усвоили уроки отца. В 1802 году братья Амшель Майер и Соломон Ротшильды были назначены военными казначеями Гессенского двора. Cемейство франкфуртских финансистов стало организатором пополнения княжеского кармана. В течение пяти лет Ротшильд выпустил для курфюрста пять займов на сумму почти 5 миллионов гульденов. Деньги поступали в гессенскую казну, а проценты — в кассу Майера Амшеля.

Очень быстро клиентами Ротшильда стали другие германские монархи. В 1800 году за вклад в казну Священной Римской империи Майер Амшель и его сыновья Амшель Майер и Соломон Майер получили патенты придворных факторов австрийского императора, т.е. придворными банкирами. В Гессене Ротшильды пользовались поддержкой влиятельного вельможи тайного военного советника Будеруса фон Карлсгаузена. 24 сентября 1803 года Майера Амшеля назначили главным придворным агентом в Касселе. Впрочем, некоторые титулованные клиенты вынуждены были расплачиваться с банкирами с помощью бартера, поставляя сено, дрова и овес.

В конце концов, курфюрст Гессенский 16 сентября 1802 года освободил Ротшильдов от дополнительных налогов, которыми облагались все еврейские торговцы. Но эти привилегии, имевшие огромное значение в Средние века, быстро обесценивались по мере приближения французских армий. А приход французов приводил к полной отмене дискриминационных законов в германских княжествах.

После вступления французских войск в Гессен, Майер Амшель Ротшильд оказался даже в более выгодном положении, чем его монарх. Курфюрст Вильгельм IX вынужден был покинуть свое княжество, а распорядителями богатой княжеской казны стали его финансовые советники, включая Ротшильда. Майеру Амшелю были доверены даже некоторые княжеские бумаги, о содержании которых потом ходили легенды. И главное, периодически часть княжеских средств пускалась в оборот через банк Ротшильда.

Франкфуртский финансист не посягал на сами доверенные ему суммы, но кто мешал ему получить некоторый процент за предоставленные услуги? А услуг было очень много. В условиях войн, охвативших Европу в 1805-1815 годах, Ротшильды стали получать подряды на снабжение многочисленных армий. Командующие армиями даже не подозревали, что человек, выплачивавший жалованье их солдатам, точно так же выполнял финансовые поручения противников. Майер Амшель одинаково скурпулезно следил за пополнением кармана как противника Наполеона — курфюрста Гессенского, так и сторонника Наполеона — великого герцога Франкфуртского Дальберга.

Ротшильд не побоялся дать Дальбергу кредит на поездку в Париж для принесения присяги Римскому королю (сыну Наполеона), хотя большинство франкфуртских дельцов отказались поддержать это бонапартистское мероприятие. В свою очередь Майер Амшель договорился с Дальбергом об освобождении франкфуртских евреев от ежегодной уплаты налога в 22 тысячи флоринов в обмен на единовременный взнос в 440 тысяч флоринов, из которых 100 тысяч дал Ротшильд. Положение Майера Амшеля среди земляков укрепилось. На улице возле синагоги старого банкира поджидали десятки нищих, с которыми он расплачивался иногда деньгами, а иногда — бесплатными советами. Просители посостоятельнее тоже не брезговали ни деньгами, ни рекомендациями человека, дающего деньги наместникам самого Наполеона.

А через каких-нибудь пять лет Ротшильды оказывали финансовые услуги победителям Бонапарта. Впрочем, эти операции проворачивали уже наследники франкфуртского финансиста. Сам Майер Амшель Ротшильд ушел из жизни 19 сентября 1812 года. Заложив основу одного из крупнейших состояний Европы, он позаботился о его приумножении. За два года до смерти Ротшильд-старший создал банк «Майер Амшель Ротшильд и сыновья».

В этом семейном предприятии из 800 тысяч флоринов 370 тысяч принадлежали отцу, сыновьям Амшелю и Соломону — по 185 тысяч, Карлу и несовершеннолетнему Джеймсу — по 30 тысяч. В составе отцовской доли скрывалась и доля среднего сына Натана, который в это время жил в Лондоне. Кроме того, часть денег была укрыта от посторонних глаз методами двойной бухгалтерии.

Майер Амшель заранее исключил возможность вмешательства в дела фирмы со стороны дочерей и зятьев, которым был закрыт доступ к финансовым документам. Самим дочерям на нехватку средств жаловаться не приходилось. Они были выданы за сыновей известных финансистов: Вормса, Зихеля, Байфуса и Монтефиоре. Основатель банкирской династии позаботился о том, чтобы неизбежные семейные ссоры не привели к разрушению фирмы. В случае судебных тяжб истец должен был уплатить штраф в семейную кассу. Все конфликты должны были разрешаться внутри семьи.

Положение Ротшильдов после смерти Майера Амшеля осталось достаточно прочным. Они благополучно перенесли военные кризисы 1813-1815 годов. Если верить распространенной легенде, Натану Ротшильду удалось ловко сыграть на ажиотаже, вызванном слухами о поражении английской армии при Ватерлоо. Слухи о разгроме англичан были инспирированы самим Ротшильдом, который якобы получил подлинные сведения с помощью почтовых голубей. Впрочем, в том же 1815 году Ротшильды оказывали услуги непосредственно лорду Веллингтону, не прибегая к услугам биржевых сплетников.

Центром семейного бизнеса оставался Франкфурт, поскольку это отделение возглавлял старший из братьев — Амшель Майер (1773-1855). Из-за сходства имен его иногда путали с отцом, а чтобы не путать, часто называли Ансельмом (Аншелом). Еще некоторое время Ротшильды продолжали пополнять нумизматическую коллекцию Гессенского курфюрста, но после 1814 года торговля антиквариатом была прекращена. Зато сам Амшель Майер стал собирать собственную коллекцию монет и картин.

Во Франкфурте Ротшильды поначалу не были лидерами, уступая состояниям Йоэля Галле, Маркуса Баруха, Бенедикта Арона Майя и Михаэля Шпайера. А уж до венских миллионеров им было и подавно далеко. Но финансовое объединение Ротшильдов не было привязано к одному пункту. В предстоящей партии они умело расставили фигуры на ключевых полях.

Амшель Ротшильд активно расширял свою деятельность в германских государствах. Его финансовые заслуги быстро оценил австрийский император Франц, который в 1815 году посвятил главу семейного бизнеса в рыцари, а в 1822 году дал ему титул — «Freiherr», т.е. барон. В это же время у Ротшильдов появился и собственный герб с девизом «Concordia, Integritas, Industria» («Согласие, Честность, Трудолюбие»). В 1820 году франкфуртский банкир стал придворным банкиром баварского короля, не считая званий прусского тайного коммерческого советника и тайного финансового советника курфюрста Гессена. Амшель Ротшильд не заставлял своих титулованных клиентов ждать, а те, в свою очередь, не скупились на титулы и награды.

Многие из врученных франкфуртскому банкиру крестов выглядели довольно забавно на костюме ортодоксального иудаиста, но «Париж стоил мессы». Амшеля Ротшильда не очень смущало, что многие из его клиентов после 1815 года восстановили уже было отмененные дискриминационные ограничения для евреев. Титулованного банкира эти меры почти не касались. Ему не мешали приумножать состояние и не препятствовали тратить деньги. А если нужно было позаботиться о душе, то он всегда охотно жертвовал деньги на синагоги, а в 1840 году специально послал агента в Испанию, который скупил в монастырях некоторые документы, относившиеся к еврейской истории. Бизнес и религия у Амшеля Майера (и не только у него) существовали раздельно, ничуть не мешая друг другу.

Старший из Ротшильдов сделал важный шаг в преобразовании франкфуртской биржи. До этого там, как и в Гамбурге и Берлине, торговали преимущественно векселями и лишь изредка — облигациями. Однако с 2 января 1825 года основными ценными бумагами во Франкфурте стали австрийские облигации «Metalliques», выпускавшиеся Ротшильдами.

В 1816 году одним из главных помощников старшего брата стал Соломон Майер Ротшильд (1774-1855), назначенный руководителем отделения семейного банка в Вене. Опыт работы в столице Австрийской империи у него уже был, и ему осталось только закрепиться на местном рынке. По-видимому, именно на австрийских займах братья, по признанию Соломона Ротшильда, заработали в 1820 году 6 миллионов гульденов. В 1820 году в Вене открылся самостоятельный банк «SM von Rothschild».

Почти одновременно с тремя другими братьями Соломон Ротшильд стал дворянином, а затем и бароном. Во многом ему помогало тесное сотрудничество со знаменитым австрийским канцлером Меттернихом. 23 сентября 1817 года глава венского кабинета получил от Ротшильдов кредит в 900 тысяч гульденов под 5 процентов, которые Меттерних выплатил к 1827 году.

Банкир обеспечивал канцлеру необходимый кредит, а тот, в свою очередь, поддерживал банкира в общественных начинаниях. Инвестиции венского банка Ротшильдов сыграли важную роль в строительстве в 1839 году первой (и последующих) железных дорог в Австрии. На деньги того же банка был построен огромный Витковицкий металлургический завод в Остраве (Wittkowitzer Eisenwerke). В свою очередь, видимо, по инициативе Меттерниха, барон-банкир в 1842 году стал первым евреем, удостоившимся звания почетного гражданина Вены.

Не без участия главы австрийского правительства был создан еще один банк Ротшильдов — в Неаполе, где в 1821 году была подавлена революция. Новое финансовое учреждение должно было поддерживать сильно ослабленный организм королевства Обеих Сицилий и соседних итальянских государств. Во главе банка «CM de Rothschild & Figli» был поставлен Карл (Кальман) Майер Ротшильд (1788-1855). Кроме пополнения неаполитанской (и собственной) казны один из братьев-банкиров оказывал финансовые услуги и Папскому государству. За большие заслуги перед папским престолом Григорий XVI в 1832 году вручил Карлу Ротшильду орден Святого Георгия. На некоторую несуразицу награждения иноверца католическим орденом никто не обратил внимания. Финансовая заинтересованность ломала религиозные барьеры даже в самом консервативном их проявлении.

Сотрудничество Соломона Ротшильда с Меттернихом, приносившее выгоду и банку, и австрийской казне, прервалось в считанные дни, когда восставшие венцы потребовали отставки засидевшегося в своем кресле канцлера. В марте 1848 года Меттерних вынужден был бежать в Англию. По старой памяти Соломон Ротшильд выдал беглому канцлеру гарантийное письмо, которое вполне компенсировало расходы по проживанию в изгнании. А уже в октябре 1848 года вслед за своим покровителем покинул Вену и его банкир. Революционный кризис прошел, и Соломон Ротшильд вернулся к делам своего банка без существенных потерь. Кроме финансовых учреждений и промышленных предприятий, в его распоряжении были огромные поместья. По размерам состояния венский дом Ротшильдов мог поспорить с любыми австрийскими и венгерскими магнатами, но даже среди братьев-банкиров он не стал самым крупным.

Быстрее всего выросло состояние главы лондонской конторы Натана Ротшильда (1777-1836), который в 1798 году по поручению отца перебрался в Манчестер c 20 тысячами фунтов, а в 1803 году — в Лондон. В 1804 году он основал существующий по сей день банк «Натан Майер Ротшильд и сыновья» («NM Rothschild & Sons»). Главным источником пополнения кассы этого банка на начальном этапе была контрабанда текстиля, запрещенного к ввозу Наполеоном в рамках Континентальной блокады. Натан Ротшильд умел вести переговоры с поставщиками, хотя в момент переселения в Англию он говорил только по-немецки. В 1825 году лондонский банк Ротшильдов оказал серьезную помощь британскому правительству, выпустив специальный заем для банка Англии.

Если в 1818 году состояние Натана Майера оценивалось в полмиллиона фунтов, то через 10 лет оно перевалило за 4 миллиона. У этого успеха было много причин: и талант Натана, и его связи с лордом Веллингтоном, и главное — огромные деньги, проходившие через крупнейший финансовый центр мира, которым был Лондон. В отличие от своих братьев, Натан в большей степени интересовался инвестициями в промышленность и страхованием. В 1824 году он вместе со своим родственником Мозесом Монтефиоре основал крупную страховую фирму «Alliance Insurance Company».

В 1835 году лондонский банк Ротшильдов распространил свою деятельность на Испанию. Это время за Пиренеями было очень тревожным. В стране бушевала гражданская война, и испанское правительство очень нуждалось в деньгах. А где ж было взять деньги, как не в крупнейшем банке, уже имевшем хорошие рекомендации со стороны многих европейских монархов? Еще во времена наполеоновских войн Натан Ротшильд финансировал операции Веллингтона на Пиренейском полуострове, но эти связи тогда не получили дальнейшего развития. Зато спустя двадцать лет испанское правительство получило с помощью лондонского банкира 15 миллионов франков. В 1835 году в Мадрид был направлен официальный агент Ротшильдов Даниэль Вайсвайллер, проработавший в Испании около 20 лет.

Натан Ротшильд распространил свою деятельность и на Западное полушарие. В 1824 году, в связи с образованием независимой Бразильской империи, он предложил новому государству организовать заем в размере 3 миллионов фунтов стерлингов. Предложенный заем был выпущен в 1824-1825 годах в два приема. Успешно проведенная операция убедила бразильского императора в надежности британского банка, и в 1829 году была осуществлена подписка еще на 800 тысяч фунтов. В 1855 году в знак признания заслуг в укреплении бразильской экономики банк «NM Rothschild & Son» стал официальным агентом бразильского правительства в Великобритании.

Натан Ротшильд стал самым успешным из своих собратьев по банковскому делу. Его влияние на лондонской финансовом рынке было настолько велико, что на карикатурах тучная фигура банкира в цилиндре, полностью соответствовавшая классическому стереотипу «буржуя», сопровождалась подписью «столп биржи». Однако в отличие от других братьев, Натан не получил титул барона и вообще держался в семье несколько особняком (формально он не был включен в число наследников Майера Амшеля). Стремительный взлет лондонского Ротшильда прервался так же быстро, как и начался. Он умер 28 июля 1836 года в возрасте 49 лет. Управление семейным банком перешло к 4 сыновьям, старшим из которых был Лайонел Ротшильд.

При участии Натана Ротшильда было создано одно из основных отделений банка — в Париже, которое возглавил младший из братьев — Якоб Майер, ставший известным под именем Джеймс (1792-1868). Младший из наследников Майера Амшеля отправился в столицу Франции еще при жизни отца в 1811 году, но только в 1817 году (иногда пишут, что в 1812 году) там был образован Банк братьев Ротшильдов (de Rothschild Freres). Парижский филиал должен был поначалу обеспечить финансовую поддержку вернувшимся на престол Бурбонам. В отличие от Натана, быстро завоевавшего место под скупым лондонским солнцем, Джеймсу Ротшильду пришлось выдержать длительную битву с такими акулами парижской биржи, как знаменитый делец наполеоновской эпохи Уврар.

Старые французские финансисты умели лихо морочить голову чиновникам в борьбе за армейские подряды и перепродавать конфискованную собственность, но им было трудно соперничать с Ротшильдами в организации займов для нужд правительства. Высшие чины государства всегда могли рассчитывать у Джеймса на большой кредит под приемлемые проценты. Однако Бурбоны, как известно, «ничему не научились». Людовик XVIII отказался принять супругу Джеймса Ротшильда — Бетти, как нехристианку. Внешне на отношения банка с королем эти религиозные слабости не влияли. Джеймс Ротшильд исправно обслуживал Бурбонов, но доверять им перестал. Поэтому, когда в результате Июльской революции 1830 года к власти пришел герцог Орлеанский (он же Луи-Филипп), банк «de Rothschild Freres» поспешил поддержать нового короля. Чтобы предотвратить возможную интервенцию со стороны Австрии, Джеймс Ротшильд поспешил убедить своего брата Соломона в невыгодности этого предпрития такими доводами: «У нас еще на 18 миллионов франков номинальной французской ренты. Если сохранится мир, получим 75%, а если разразится война, то 45%.»

Союз банков с Июльской монархией на некоторое время укрепил правящий режим Франции. Кто-то пробовал восставать или возмущаться, но правительству всегда хватало денег и на армию, и на полицию. Во главе банковской пирамиды Парижа стоял Джеймс Ротшильд. Точно так же, как Соломон Ротшильд получал поддержку от Меттерниха, его младший брат мог расчитывать на благосклонность короля Луи Филиппа.

При поддержке монарха банк «Rothschild Freres» взялся за осуществление самых престижных железнодорожных проектов. В 1837 году на деньги Джеймса Ротшильда была построена первая французская железная дорога Париж — Сент-Жермен. Нельзя сказать, что банкиры делали это исключительно из стремления к индустриализации. Оборот выпускавшихся для железнодорожного строительства ценных бумаг был настолько велик, что заниматься ими было так же выгодно и престижно, как и государственными облигациями. В мутную воду тут же бросились все главные биржевые игроки Парижа.

В 1845 году в борьбу за привилегию на строительство Северной железной дороги (Chemin de Fer du Nord) включились сразу несколько финансовых группировок. Кроме Ротшильда, на железнодорожный проект претендовал также банкир Фульд. Оба конкурента не скупились на обещания и «подарки» (Douceurs). Выпустив 400 тысяч акций по 500 франков, Джеймс Ротшильд первым делом постарался поделиться с нужными людьми. 15 тысяч акций перешли к депутатам парламента. Не забыли и СМИ, редакторы которых получили от 70 до 150 акций. Говорят, нашелся один чудак, который вернул посланный ему «подарок», но к его голосу никто не прислушался. Строительство Северной железной дороги доверили Джеймсу Ротшильду.

Успешная финансовая деятельность парижского барона сделала его банк крупнейшим во Франции. Старый клиент венского банка Меттерних был поражен размахом и влиянием главы парижского клана. Именно по поводу Джеймса де Ротшильда Генрих Гейне иронизировал: «деньги — это бог в наше время, и Ротшильд — его пророк». Другие деятели европейской культуры тоже обращали внимание на сказочно богатого банкира. Считается, что герой «Человеческой комедии» Бальзака барон Нусинген был списан с Джеймса Ротшильда. Кроме Гейне, в дом (или в кассу) парижского банкира были вхожи композиторы Россини и Шопен, а также художники Делакруа и Энгр.

Благодаря Джеймсу Ротшильду сумел избежать полного разорения Александр Иванович Герцен. После того, как известный русский писатель и революционер отказался по требованию царя вернуться в Россию, по решению Петербургского уголовного суда от 18 декабря 1850 года Герцена лишили «всех прав состояния» и объявили «вечным изгнанником». В марте 1851 года это решение было утверждено Государственным советом. Однако еще до этого приговора по негласному распоряжению царя был наложен арест на имущество изгнанника в России.

Чтобы сохранить хоть часть имущества, Герцен воспользовался полученными под залог имения «билетами московской сохранной казны», которые попробовал обналичить у Джеймса Ротшильда. Банкир легко помог писателю получить первую часть денег, а дальше агент парижского банка Гассер столкнулся с отказом русских чиновников платить по вполне законным документам. Представитель Ротшильда добился аудиенции у министра иностранных дел Нессельроде, который объяснил, что на имущество Герцена наложен арест.

Но Джеймс Ротшильд отказался принимать во внимание тайные расчеты царя в ущерб репутации своего банка. Графа Нессельроде предупредили, что или Ротшильду будет выплачена причитающаяся сумма, или он предаст гласности факт неплатежеспособности царя. Николай I чертыхнулся, но деньги неблагонадежному писателю были выплачены. Впоследствии Джеймс и Лайонел Ротшильды неоднократно помогали Герцену в приобретении американских ценных бумаг.

Главный богач Франции пользовался расположением многих знаменитых европейцев, особенно тех, кто доверял деньги его банку (вроде бельгийского короля Леопольда). Но золотая пора взаимопонимания между «Rothschild Freres» и главой французского государства закончилась в феврале 1848 года вместе со свержением Луи Филиппа. Пришедший к власти через несколько лет император Наполеон III сделал своим советником давнего конкурента Джеймса Ротшильда — Ахилла Фульда (Achille Foulde, 1800-1867). Разумеется, устраивать банкротство неудобного банка в планы императора не входило, но благосклонность новой династии давалась труднее.

Несмотря на отсутствие надежной «крыши» во дворце, положение Джеймса Ротшильда укреплялось. После смерти главы лондонского банка, роль парижского отделения в семейном бизнесе резко выросла. Джеймс охотно опекал своих младших родственников. В 1850 году к своему парижскому дяде присоединился сын Натана Майера Ротшильда — Натаниель, женившийся на дочери Джеймса — Шарлотте (1825-1899).

Вскоре влияние главы «Rothschild Freres» в семье еще более усилилось. Это произошло после того, как в 1855 году один за другим умерли три брата-банкира: 10 марта умер Карл Майер, 27 июля — Соломон Майер и 6 декабря — Амшель Майер Ротшильд. Джеймс Ротшильд из самого младшего партнера сразу превратился в старейшину семейного бизнеса.

Уход из жизни трех братьев из оставшихся четырех привел фактически к смене поколений в крупнейшем банковском объединении Европы. Но одновременно это означало прекращение старшей ветви династии Ротшильдов — франкфуртской. Амшель Майер ушел из жизни, не оставив потомства. Его состояние в 60 миллионов марок и дом во Франкфурте перешли к племянникам Карлу и Вильгельму, сыновьям умершего главы неаполитанского банка Карла Майера. Родовое гнездо Ротшильдов осталось неприкосновенным, хотя и сменило владельца. Австрийский банк возглавил Ансельм Ротшильд, а неаполитанский — Адольф Карл Ротшильд (вопреки мнению Ансельма).

Однако вскоре при внешнем процветании всех ветвей банковского объединения, Ротшильды понесли и первые потери. Привязанность к неаполитанскому престолу сыграла злую шутку с руководителем неаполитанского отделения Адольфом Ротшильдом. В 1860 году, узнав о приближении к Неаполю отрядов Гарибальди, он непредусмотрительно бежал в Гаэту к королю Франциску II. Из влиятельного финансиста Адольф Ротшильд превратился в противника правящей Савойской династии. Вместо расширения операций на всю Италию, Ротшильдам пришлось закрыть неаполитанский банк. «CM de Rothschild & Figli» прекратил существование. Как в считалочке: «…И стало их четыре».

После смены поколений естественным центром в «хозяйстве» Ротшильдов стала парижская контора. Банк «Rothschild Freres» распространял свою деятельность на новые территории. В период калифорнийской «золотой лихорадки» агенты парижского банка добрались до Сан-Франциско. Однако стать главным финансовым центром в Западном полушарии Ротшильдам не удалось. Они охотно торговали американскими ценными бумагами, но в целом недооценили финансовые возможности США. Когда же американские банки потеснили европейских конкурентов, проникнуть на этот рынок было уже непросто и для мощной банковской группы.

Во Франции Джеймс Ротшильд оставался самым богатым человеком. Кроме огромных финансовых ресурсов, он владел большими земельными угодьями и особняками. В Париже ему принадлежали усадьба в Булонь-Бийанкур, дом Талейрана на Рю Сент-Флорентин, особняк Шато де Феррьер. Незадолго до смерти 8 августа 1868 года Джеймс Ротшильд сделал первые капиталовложения в виноделие. В этот день он купил уже не просто поместье, а «Шато Лафит» (Chateau Lafite), известное своими виноградниками. Вполне вероятно, что к этому решению его подтолкнули сыновья, выросшие во Франции и неравнодушные к хорошим винам (за 15 лет до этого Натаниель Ротшильд приобрел виноградники «Шато Мутон»). После приобретения «Шато Лафит» ротшильдовским виноделам удалось получить напитки хорошего качества в 1869, 1870, 1874, 1875 и 1878 годах. Однако в дальнейшем виноградники пострадали от филоксеры, оставив Ротшильдов на некоторое время без урожая, а дегустаторов — без хорошего вина.

Старейший из Ротшильдов уходил в зените своего могущества. В 1867 году ушел из жизни его главный конкурент Ахилл Фульд. Но если Джеймс Ротшильд и радовался этому обстоятельству, то очень недолго. 15 ноября 1868 года глава «Rothschild Freres» умер. Состояние Джеймса Ротшильда оценили почти в 17 миллионов фунтов стерлингов. Контроль над банком парижского Ротшильда перешел в руки его сыновей Альфонса (Майера Альфонса, 1827-1905) и Гюстава (1829-1911).

Уход патриарха банкирской династии совпал по времени с началом серьезного политического кризиса во Франции и усилением Германии. Хотя прародительница банкирской династии Гутла Ротшильд уверяла, что ее сыновья не дадут ни гроша на войну, но в реальности ее же внуки оказались совершенно бессильными перед нежелательными конфликтами. Ансельму и Карлу Ротшильдам со всем своим влиянием не удалось предотвратить вредную для них австро-прусскую войну 1866 года (кому нужны драки между клиентами?).

Вскоре братьям пришлось разбираться с другой войной: франко-прусской. Разорять своих французских родственников франкфуртские банкиры не собирались, даже если они невовремя присылали поздравительные открытки. Но с другой стороны, Карл и Вильгельм Ротшильды сочувственно относились к планам объединения Германии. В итоге король Вильгельм с канцлером Бисмарком благополучно проследовали из франкфуртских апартаментов в особняк Альфонса Ротшильда под Парижем, превратившийся на время в штаб-квартиру прусской армии.

1871 год предоставил банкирам новую возможность зарабатывать, как на войне, так и на мире. Именно «de Rothschild Freres» пришлось брать на себя выполнение обязательств, взятых французским правительством перед недавно образованной Германской империей. Денег в французской казне после проигранной войны не было, а выплачивать надо было контрибуцию в 5 миллиардов франков. Для выплаты этой огромной суммы пришлось мобилизовывать ресурсы крупнейших европейских финансовых центров. С помощью ротшильдовских банков, а также «Baring brothers» и других, были срочно собраны 2 миллиарда франков, а в 1872 году — еще 3 миллиарда. Расплачиваться по этим кредитам пришлось уже из французского бюджета. За успешную операцию по перекачиванию денег из побежденной страны руководитель берлинского банка (и давний партнер Ротшильдов) Гершон Блейхредер получил от кайзера Вильгельма I дворянский титул.

Альфонс Ротшильд и его freres от контрибуций не разорились. Их имущество было достаточно застраховано большой недвижимостью и прочими источниками доходов, вроде Северной железной дороги. Французские Ротшильды довольно быстро приспособились к условиям 3-й Республики и научились давать кредиты не только монархистам, но и республиканцам. Некоторые консервативные партии стали рассматривать банк, некогда сотрудничавший с Бурбонами, Орлеанами и Бонапартами, как угрозу христианским ценностям. В поднятой антиротшильдовской кампании тон задавал известный правый журналист и антисемит Эдуард Дрюмон, автор книги «Еврейская Франция».

Чтобы победить «нехристей», на деньги проверенных в религиозном отношении дворян в 1878 году был создан католический банк «Societe de l’Union Generale», основателем которого стал бывший клерк австрийских Ротшильдов Эжен Бонту (Eugene Bontoux). Новый банк едва развернулся, как выяснилось, что он построен в основном на биржевых спекуляциях. Скандал с разоблачением «Societe de l’Union Generale» обернулся в 1882 году крахом сначала Лионской, а потом и Парижской биржи.

Чтобы биржевой кризис не перерос в более опасный, Ротшильдам пришлось спасать конкурентов от полного разорения. За заслуги перед французской экономикой, а также за приобретение большого количества произведений голландского и исламского искусства Альфонс де Ротшильд был избран членом Академии «бессмертных». Его авторитет был признан верхушкой французского общества.

Постепенно приходило признание и к британским Ротшильдам. В условиях Лондона публичный успех требовал участия в политике. За этот малодоходный бизнес взялся старший из лондонских банкиров Лайонел. Начало было вполне успешным. В 1847 году Лайонел Ротшильд был избран в парламент от города Лондона. Но дальше возникли сложности. Избранный депутат Палаты общин должен был принести присягу на верность не только стране и королеве, но также и англиканской церкви. А Лайонел Ротшильд, как назло, был нехристианином. Похожие проблемы были тогда и у ирландских католиков, от которых требовали осуждения папизма.

Чтобы протолкнуть в парламент полезного человека, премьер-министр лорд Расселл попробовал отменить дискриминационное правило с помощью специальной поправки (Jewish Disabilities Bill), но нововведение было блокировано Палатой лордов. Сделанный во многом «под Ротшильда» закон был дважды заблокирован верхней палатой в 1848 году. В 1849 году Лайонелу Ротшильду, вновь избранному в парламент, пришлось подать в отставку. С трудом в 1850 году был найден некий компромисс, и банкиру-парламентарию разрешили приносить присягу не на всей христианской Библии, а только на Ветхом Завете. Но и в 1853 году Палата лордов вновь не допустила религиозные вольности в консервативном сообществе. И только c 1858 года в Палате общин была разрешена присяга в соответствиии со взглядами парламентария.

Со временем Лайонел Ротшильд укрепил свое политическое положение благодаря связям с премьер-министром Дизраэли. Эти отношения приносили немалые выгоды как банку, так и властям Великобритании. С помощью Ротшильдов в 1875 году британское правительство своевременно получило кредит на покупку акций Суэцкого канала. К моменту открытия нового судоходного пути в 1869 году основная часть акций канала принадлежала Франции. Правда всего через два года положение французских хозяев было уже незавидным — они проиграли войну Пруссии. Премьер-министр Великобритании Дизраэли надеялся получить этот стратегически важный объект, выкупив его у владельцев. Однако в Париже от этого предложения отказались.

Оставалась еще одна возможность получить контроль над Суэцем. Из 400 тысяч акций канала 176602 принадлежали правителю Египта — хедиву Исмаилу-паше. Глава Египетского государства очень нуждался в деньгах и готов был продать свою долю любому за приемлемую сумму. Французские инвесторы тут же поспешили сообщить хедиву о желании выкупить его акции. Но готовящаяся операция не ускользнула от внимания банков Ротшильда и Оппенгейма, и они предупредили об этом Дизраэли. Вскоре представитель правительства обратился за помощью в уже знакомый банк «NM Rothschild & Sons». Если верить легенде, на принятие решения о выделении кредита в 4 миллиона фунтов Лайонелу Ротшильду потребовалось несколько секунд. Скорее всего, это решение было согласовано заранее.

Британское правительство получило не только часть акций Суэцкого канала, но и установило полный контроль над Египтом, правитель которого избежал банкротства, пустив в страну английские войска. Вслед за британскими солдатами спасать египетскую экономику взялись лондонский и парижский банки. В 1879 году по инициативе «египетского» министра Чарльза Вильсона «NM Rothschild & Sons» и «de Rothschild freres» выпустили заем на сумму 1225 тысяч фунтов стерлингов. Дальнейшие связи с Египтом следовало поддерживать уже не с беспомощным хедивом, а с британским и французским комиссарами. Ротшильдовские банки участвовали еще в трех египетских займах 1887, 1888 и 1890 годов.

Кроме обычных доходов от выпуска облигаций для правительств разных стран, британские Ротшильды активно вкладывали деньги в горнодобывающую промышленность. В 1873 году они выкупили у испанского правительства убыточное медное месторождение Рио-Тинто, которое к 1905 году стало приносить владельцам до 30 процентов прибыли. В 1880 году к горнодобывающей коллекции парижских банкиров добавилась фирма «Societe Le Nickel» (SLN), разрабатывавшая месторождения никеля на Новой Каледонии.

Но наибольший интерес вызвали у Ротшильдов ртутные месторождения. Их волновал, разумеется, не выпуск термометров, а использование ртути в качестве ценного материала при очистке золота и серебра. В 1870 году Ротшильды получили у испанского правительства право на добычу ртути на крупнейшем в мире месторождении Альмаден сроком на 30 лет. Фактически это означало изменение условий сотрудничества банка с испанскими властями, которое началось в 1830-х годах. Еще одно ртутное месторождение Идра приобрели на территории современной Словении австрийские родственники барона Лайонела.

Пока банкиры скупали ценные шахты и карьеры в Европе, в 1845 году крупное месторождение ртути (Нью Альмаден) было открыто в Калифорнии. Впоследствии борьба за богатое месторождение между американскими компаниями едва не поставила Калифорнию в 1863 году на грань гражданской войны. Получить этот лакомый кусок Ротшильдам не удалось, и их программа монополизации добычи ртути осталась незавершенной. Зато другое предприятие, основанное с помощью ротшильдовских кредитов долгое время оставалось монополистом. Это была образованная в 1887 году алмазодобывающая фирма Де Бирс. С кредиторами они, по-видимому, расплатились вовремя.

Касса Ротшильдов пополнялась регулярно. Несмотря на неудачу в Неаполе, семья банкиров уверенно наращивала свою мощь. Возможно, где-то в семидесятых годах XIX века совокупный размер состояния семьи Ротшильдов перевалил за 1 миллиард долларов, (видимо, меньше 20 миллиардов нынешних долларов). Эта не самая крупная в современных условиях сумма по отношению к возможностям своей эпохи была более внушительной, чем нынешнее богатство правящей династии Саудовской Аравии, хотя, наверно, и уступала сокровищам и недвижимости Романовых.

Фирмы Ротшильдов обладали достаточным запасом прочности, чтобы выдержать удары капризной конъюнктуры. «Биржевой кризис» 1873 года привел к краху многие австрийские фирмы. Некоторые дельцы подумывали о самоубийстве. Но Ансельма фон Ротшильда среди них не было. Опытный банкир был достаточно информирован о грядущих потрясениях и вовремя избавился от сомнительных акций.

Устоял венский банк и после 11 июня 1874 года, когда его владелец ушел из жизни. Размер своего состояния он уточнять не стал и даже прямо запретил это делать. Впрочем, делить наследство на равные части ему не пришлось. Старший сын венского банкира Натан финансами не интересовался, больше увлекался спортом и перебрался в Англию. Туда же переехал и второй отпрыск баронского рода Фердинанд, предпочитавший тихую сельскую жизнь, масонскую ложу и комфортабельные яхты. Отошедшим от дел наследникам достались в основном коллекции и недвижимость. Руководителем банка «SM von Rothschild» стал младший из сыновей — Альберт фон Ротшильд.

Завидную устойчивость во время кризисов 1870-х годов проявил и франкфуртский банк. Его совладельцы Карл и Вильгельм Ротшильды остались крупнейшими финансистами объединенной Германии. Несколько осложняло дела периферийное положение их резиденции по отношению к Берлину, но это ничуть не умаляло их влияния. В 1867 году Карл фон Ротшильд был избран депутатом Северогерманского рейхстага, а в 1870 году — пожизненным членом Прусской палаты пэров. Кроме важных вопросов кредита и политики, он увлекался коллекционированием произведений живописи и ювелирных украшений, продолжая традицию своего дяди. Самым знаменитым приобретением Карла Ротшильда стала скульптурная композиция «Мать-Земля» работы знаменитого ювелира XVI века Венцеля Ямницера, за которую он, по некоторым данным, уплатил 800 тысяч марок. Надо сказать, что «редкости дяди Карла» у его родственников большого интереса не вызывали.

Не менее известным коллекционером был и другой представитель неаполитанской ветви баронской династии — Вильгельм Ротшильд. После смерти брата в 1886 году он стал единоличным владельцем франкфуртского банка. О приумножении состояния германской ветви Ротшильдов почти ничего не пишут. Вполне вероятно, что по мере старения владельцев франкфуртского банка их активность снижалась. 25 января 1901 года Вильгельм Ротшильд умер. Наследников по мужской линии у него не было. Не нашлось таковых и среди других потомков неаполитанской ветви семьи Ротшильдов. Согласно старым правилам решение вопроса о судьбе франкфуртского банка перешло к руководителям банков в Лондоне, Париже и Вене. После внутрисемейных дискуссий 1 июля 1901 года самая первая ротшильдовская контора «Майер Амшель Ротшильд и сыновья» была закрыта. Семейный бизнес сосредоточился в трех банках.

Попытка в соответствии с семейными традициями передать франкфуртский банк под контроль Эдмона де Ротшильда не удалась. Германское правительство попробовало сохранить баронский титул за потомками дочери Вильгельма — Минны, вышедшей замуж за Голдшмидта, но старые правила не позволили им стать совладельцами семейного бизнеса. Голдшмидтам-Ротшильдам досталась только часть наследства, но впоследствии и эта фирма закрылась. Многие коллекции франкфуртских и неаполитанских банкиров перешли в музеи и библиотеки. По настоянию Альфонса Ротшильда были уничтожены некоторые документы из неаполитанского архива (видимо, чтобы скрыть семейные разногласия по поводу наследства). Характерно, что вскоре после закрытия ротшильдовской конторы, закрылась и фондовая биржа во Франкфурте-на-Майне.

В конце XIX века произошла смена поколений и в банке «NM Rothschild & Sons». 3 июня 1879 года умер Лайонел Ротшильд, оставив свое огромное состояние, которое немецкие авторы оценивали в 4 миллиарда марок, старшему сыну Натану Майеру (1840-1915) и некоторую часть — сыновьям Альфреду и Леопольду. Натан II (или по-родственному — «Натти»), в отличие от знаменитого дедушки, был уже коренным английским аристократом. Ему не приходилось бороться за место под солнцем. Все, что можно было приобрести, было приобретено его предками. Напротив, аристократическое общество само охотно принимало потомственного банкира в любые клубы. В 1876 году Натан Ротшильд унаследовал от дяди Энтони титул баронета, а в 1885 году стал членом палаты Лордов. Для него были открыты двери самых знатных домов Лондона. Наследник престола и будущий король Эдуард VII считал Натана Ротшильда своим приятелем по Тринити-колледжу, который они затем совместно бросили, так и не закончив учебу.

К Натану Ротшильду относились не только как к члену великосветского общества, но и как к влиятельному политику. Наряду с банковскими, ему приходилось решать и государственные вопросы. В 1889 году Натану и Альфонсу Ротшильдам пришлось заботиться о сохранении своих позиций в Бразилии, где была свергнута монархия. Сначала банкиры пытались поддержать своего старого клиента — императора Педру. Но вскоре выяснилось, что бывший монарх не очень держится за власть, и тогда Альфонс Ротшильд сделал логичный вывод: «Если император удовлетворен своим положением в Бразилии, то я не вижу, почему мы должны быть большими роялистами, чем сам король». Лондонский банк быстро изменил свое отношение к бразильскому правительству и уже в 1893 году помог создать «Banco da Republica do Brasil».

Более сложную задачу пришлось решать Натану Ротшильду в ходе русско-японской войны. С одной стороны, в этом конфликте Великобритания поддерживала Японию. Но сам Ротшильд имел собственные коммерческие интересы в России. Созданное в 1883 году на деньги Альфонса Ротшильда Каспийско-Черноморское акционерное общество получало слишком большие деньги от бакинской нефти, чтобы терять их из-за явной поддержки японских займов. Выход на российский рынок итак достался династии банкиров с большим трудом. Все эти соображения вынудили Ротшильдов отказаться на время войны от приобретения японских военных займов. Об этом сообщили японскому финансовому представителю в Лондоне и будущему премьер-министру Такахаши Корекийо. Главными покупателями японских облигаций стали американские финансисты. И только после подписания Портсмутского мира Японии удалось 28 ноября 1905 года организовать в Париже подписку на займы в размере 25 миллионов фунтов с участием Ротшильдов.

Сложные переговоры во время русско-японской войны продемонстрировали наличие определенных расхождений между разными представителями банкирского клана. Лондонский, парижский и венский банки, как и раньше, согласовывали свои действия, но прежнего взаимопонимания, которое существовало между сыновьями Майера Амшеля Ротшильда, уже не было.

Постепенно уходила в прошлое семейная традиция жениться на кузинах и племянницах. Со времен Джеймса Ротшильда, женившегося на дочери своего брата Соломона, такие браки заключались неоднократно. Ансельм Ротшильд женился на своей кузине Шарлотте (дочери Натана), Лайонел Ротшильд — на другой Шарлотте (дочери Карла Майера), дочери Ансельма в свою очередь вышли замуж за сыновей Карла Ротшильда. Две дочери Карла Ротшильда вышли замуж за сыновей Джеймса. Такая система до некоторой степени исключала проникновение к руководству семейными банками посторонних лиц.

Но уже в четвертом поколении внутриклановые браки стали редкостью. Все чаще Ротшильды находили родственные души за пределами дома, чаще — среди представителей высшей аристократии. Причем глав семейств все меньше волновала религиозная принадлежность суженых. Дочка Майера Натана Ротшильда (брата Лайонела) Ханна благополучно вышла замуж за будущего премьер-министра Великобритании лорда Розбери, даже не переменив вероисповедание. А впоследствии среди династии банкиров появились и христиане.

Ротшильды в большинстве следовали религиозным традициям предков, но их роль в еврейских общественных организациях сводилась чаще всего к спонсорству. Семья банкиров в своем религиозном рвении уступала некоторым другим известным богачам, вроде Монтефиоре. Ротшильды предпочитали сближаться с верхушкой той страны, в которой они жили. А уж древние заповеди, требовавшие переселения в пустынные районы Ближнего Востока, увлекали далеко не всех. Неудивительно поэтому, что Ротшильды впервые обратили внимание на Палестину не для религиозной или национальной миссии, а в качестве одного из направлений благотворительности.

Деятельность немногочисленных еврейских поселенцев в Палестине ничего, кроме жалости у европейских банкиров не вызывала. И первые вложения Ротшильдов в «святой земле» свелись к открытию в Иерусалиме больницы для бедных и школы для девочек. Попытки раввина Могилевера и Исраэля Файнберга в 1882 году добиться финансовой поддержки для еврейских поселенцев у младшего сына Джеймса Ротшильда — Эдмона, большого энтузиазма у барона не вызвали. Капиталовложения в заштатную турецкую провинцию казались бесперспективными. Эдмон де Ротшильд согласился финансировать поселение Ришон ле-Цион при условии предоставления ему и его менеджерам права решать, как будут расходоваться эти средства. Он действовал, как банкир, отвергая саму возможность массового переселения евреев в Палестину без создания соответствующих материальных условий.

Созданная Эдмоном Ротшильдом поселенческая администрация жестко следила за расходованием каждого гроша. Строительство еврейских поселений в Палестине стали проводить по заранее подготовленным планам с прокладкой дорог и мелиорацией земель. Регламентация жизни в поселениях измучила жителей до такой степени, что в Париж пошел поток писем с жалобами на управляющих барона. Эдмон Ротшильд несколько раз съездил в Палестину, но ничего не исправил. Тогда в основанных бароном поселениях начались настоящие бунты (в 1886-1888 годах), участников которых наказывали, высылали и лишали пособий.

Созданные в 1897 году сионистские организации Эдмон Ротшильд воспринял как конкурентов своего предприятия и сотрудничать с ними отказался. Прочие же члены банкирской семьи просто ни о какой Палестине слышать не желали. 18 июля 1896 года Эдмон Ротшильд принял лидера сионистов Теодора Герцля, но обсуждать с ним вопрос о финансировании его организации не захотел, посчитав эту затею пустой болтовней. Он продолжал действовать, как банкир, которого убеждают не обещания, а реально построенные дома и предприятия.

С 1913 года по мере усиления позиций сионистских организаций в Палестине Эдмон Ротшильд изменил отношение к поселенцам и начал постепенно передавать купленные в Палестине земли своим бывшим противникам, сохраняя некоторое время финансовый контроль. На купленных «известным покровителем» (так барон именовался в Палестине) землях ныне стоят многие израильские города и села. Некоторые из них носят имена Ротшильдов. Среди них есть Зихрон-Яков (в честь отца Эдмона — Джеймса-Якова Ротшильда) и Мазкерет-Батья (в честь матери Эдмона — Бетти).

Уже после прихода в Палестину англичан в 1924 году барон независимо от созданного сионистами Агентства (Сохнута) основал Палестинское еврейское колонизационное общество (PICA), носившее скорее религиозный характер и расходившееся по целям как со сторонниками социалистического преобразования Палестины, так и с активными борцами за создание еврейского государства. К концу жизни Эдмон Ротшильд окончательно примирился с сионистами и даже был в 1954 году похоронен вместе с женой в парке Зихрон-Якова.

Впрочем, благотворительные акции Ротшильдов не ограничивались Палестиной. Банкиры не отказывались от добрых дел, если их не превращали в обязанность. Натаниель и Альфонс Ротшильды, как и многие финансисты конца XIX века, были ярыми противниками вмешательства государства в социальные отношения. Они представляли себе решение любых жилищных, пенсионных и медицинских вопросов только с позиции согласия хозяев. Государственный патернализм был для них неприемлем, но и частная поддержка нуждающихся в глазах Ротшильдов была возможна не как система, а как филантропическая акция.

Именно такую акцию попытались организовать Альфонс, Гюстав, Эдмон, Шарлотта и Адель Ротшильды, создав 11 января 1874 года благотворительный фонд «L’Oeuvre des Loyers», чтобы компенсировать часть расходов на жилье для малообеспеченных семей в Париже. На эти цели был выделен 1 миллион франков, потом 600 тысяч франков в 1886 году и еще по 100 тысяч в год. Суммы по меркам банкиров были большие, но нуждающихся было еще больше.

Все усилия привели к увеличению в течение 20 лет социального жилья на 8 процентов, но за этот же период объем дорогого жилья вырос на 20 процентов. Убедившись в малоэффективности первой программы, Ротшильды предприняли новую попытку финансирования социального жилья. 27 июня 1904 года был создан Фонд Ротшильдов, который должен был улучшить «материальные условия жизни рабочих». На этот раз были выделены 10 миллионов франков. Поскольку Ротшильдам удалось привлечь к этой акции других состоятельных парижан, то объем построенного жилья вырос более заметно. Были выработаны нормы финансирования социальных программ и устроен архитектурный конкурс, впервые провозгласивший своей задачей борьбу с излишествами (для рабочих).

Обилие всяческого добра наводило банкиров на самые оптимистические мысли. Уверенный в праведности нажитого богатства Альберт фон Ротшильд произнес: «Дом Ротшильдов настолько богат, что вообще не сможет сделать ни одного плохого дела». На этой благостной ноте заканчивался XIX век. Однако новая эпоха оказалась более суровой по отношению к вкладчикам банков и к известным европейским миллионерам.

Вслед за веком уходили из жизни и руководители банков. В 1905 году умер глава «Rothschild Freres» Альфонс. Его место занял сын Эдуард (1868-1949), который приступил к работе совместно с дядями Гюставом и Эдмоном, а также кузенами Робертом и Морисом. Впоследствии Морис де Ротшильд, не ужившийся с другими владельцами банка, вынужден был продать свою долю и перебрался в Швейцарию. Вместе с правами на семейный банк к Эдуарду де Ротшильду перешла по наследству и должность директора Банка Франции. Вскоре после смены руководства в 1912 году парижский банк продал «Каспийско-Черноморское нефтяное общество» руководителю «Ройял-Датч Шелл» Генри Детердингу, который за 15 лет до этого сам брал кредиты у Ротшильдов. Правда, неизвестно еще, кто от этой сделки выиграл.

В 1911 году умер руководитель австрийского банка Альберт фон Ротшильд, чье состояние к этому времени составило около 700 миллионов гульденов. Наследство венского банкира перешло к его сыну Людвигу (Луису). А спустя еще четыре года не стало и владельца «NM Rothschild & Sons» — Натана. Вторым лордом Ротшильдом стал его сын — Уолтер (1868-1937). Наследник меньше всего занимался финансовыми вопросами. Главным делом его жизни была зоология. Кроме собирания большой коллекции бабочек, Уолтер Ротшильд написал множество научных работ и финансировал многочисленные зоологические экспедиции. Его именем был назван подвид жирафа (Giraffa camelopardis rothschildi). Партнерами состоятельного зоолога в банковских делах с 1917 года стали его кузены Лайонел Натан (1882-1942) и Энтони Густав (1887-1961).

Первая мировая война во многом изменила положение Ротшильдов. Они, как и раньше давали кредиты своим правительствам, но деньги они находили уже не в Европе, а за океаном. Эдуард Ротшильд в Париже все чаще обеспечивал трансферты из США. Некоторые из членов банкирского семейства провели войну не в удобных офисах, а на фронте. Энтони Густав вступил в Букингемширский территориальный полк, в составе которого принял участие в боях на Галлиполийском полуострове, где был ранен. Не обошлось и без потерь. В октябре 1917 года в боях с турками в Палестине погиб Ивлин (Эвелин) Ротшильд. Еще раз в связи с Ближним Востоком о баронах вспомнил министр иностранных дел Великобритании А. Бальфур, направивший на имя лорда Уолтера знаменитую декларацию, официально разрешившую переселение евреев в недавно завоеванную Палестину. Сам Уолтер Ротшильд сионизмом интересовался от случая к случаю (он был знаком с лидером сионистов знаменитым биологом Вейцманом). Ему хватало зоологии и регулярно поступающих доходов от семейного бизнеса.

Хуже пришлось Людвигу фон Ротшильду. Линия фронта разделила капиталы банкирского семейства, а именно Австро-Венгерская империя более всего нуждалась в деньгах для поддержания своего шаткого государственного устройства. Банку «SM von Rothschild» пришлось спасать от надвигающегося банкротства заведомо ненадежных клиентов. А уже после мировой войны оставшийся от Австро-Венгерской империи обломок был слишком тесным для финансового гиганта, каким был банк Ротшильдов, чьи активы оказались рассеянными на просторах новых государств.

Но и банкирам из лагеря победителей не удалось избежать убытков. За время войны правительства брали слишком большие кредиты, а послевоенное восстановление обходилось не менее дорого. Ротшильды оставались героями статей и книг. В 1934 году режиссер Альфред Веркер снял фильм «Дом Ротшильдов». Однако слава семейного бизнеса уже была в прошлом. Основными кредиторами Европы становились американские банки. По сравнению с довоенными периодом ослабело влияние парижских Ротшильдов. На французском финансовом рынке появились новые лидеры. В 1920-х годах Эдуарда Ротшильда вытеснил с поста директора Банка Франции напористый финансист Эмиль Моро (Emile Moreau).

Ослабел и самый прочный из ротшильдовских кланов — лондонский. «NM Rothschild & Sons» продолжал диктовать цену на золото, но у владельцев банка этого золота становилось все меньше. Большие потери понесли лондонские банкиры от введенных после войны значительных налогов на недвижимость. Едва отойдя от военнных потрясений, европейские банки попали под волну банкротств, вызванную «черной пятницей» на Нью-Йоркской бирже в 1929 году.

Среди пострадавших были и фирмы, принадлежавшие Ротшильдам. Особенно громкий отклик получило банкротство австрийского банка «Kreditanstalt» в мае 1931 года, потянувшего за собой целую серию разорений центральноевропейских компаний. Ротшильды пробовали спасти одно из своих детищ, но не очень преуспели. Миллионы шиллингов пошли прахом. Спустя три года прогорели еще два крупных банка «Wiener Bankverein» и «Niederosterreichische Escompt-Gesellschaft».

Положение Ротшильдов в Австрии ухудшалось с каждым годом. Но окончательный удар по ним нанесли не конкуренты из соседнего банка, а политики из соседнего государства. Вместе с аншлюссом Австрии в марте 1938 года Гитлеру достался в виде трофея и банк «SM von Rothschild». Не желая обострять отношения с мировыми кредитными учреждениями слишком откровенной «ариезацией», нацисты ограничились арестом владельца финансового гиганта Людвига фон Ротшильда. Знаменитого банкира не стали сразу бить и отправлять в лагерь. Его просто держали в комфортабельной одиночной камере в качестве высокопоставленного заложника. На защиту арестованного банкира поднялись его родственники, но имя Ротшильдов для Гитлера не было авторитетом.

Спустя год Людвиг Ротшильд согласился заплатить своим имуществом за свободу. Он подписал документ о передаче банка нацистским чиновникам и покинул Австрию с одним паспортом в кармане, дававшим право на кредит у родственников и в недорогих гостиницах. Имущество «SM von Rothschild» было продано частному немецкому банку «Merck, Finck & Co». После 1945 года захваченное нацистами имущество Луису (Людвигу) Ротшильду не вернули, кроме некоторых коллекций. Вена попала в советскую зону оккупацию, в которой с правами банкиров не очень считались. Часть ротшильдовской недвижимости в странах Восточной Европы была национализирована. Архив венских банкиров был отправлен в Москву, где и хранился среди бумаг Главного управления МВД по делам военнопленных и интернированных (фонд 637к) до 1994 года (в 2001 году документы передали в Лондон).

Только семья Ротшильдов отошла от разгрома венского банка, как гитлеровские войска добрались до Парижа. Эдуард Ротшильд едва успел перевезти капиталы и коллекции в неоккупированную зону Франции. Однако тут же оказалось, что и французские власти во главе с Петэном готовы бороться с Ротшильдами ничуть не меньше Гитлера. 6 сентября 1940 года по декрету вишистского правительства Ротшильды (кроме служившего в армии Ги де Ротшильда) были лишены французского гражданства. Могущественных банкиров ожидала судьба тысяч французских евреев. Перед расправой были равны все.

Эдуард Ротшильд и его родственники не стали ждать экипажа в Освенцим и, наскоро спрятав все, что смогли, через Лиссабон выехали в США. Брошенное банкиром имущество теперь зависело от случайных обстоятельств. Многие из оставшихся коллекций были вывезены в Германию, около 600 породистых лошадей тоже отправились на восток, винные погреба были обчищены оккупационными войсками, кое-что перекупили земляки. Но до крайней степени разорения, как его австрийский родственник, Эдуард Ротшильд не дошел. Часть его состояния находилась вне досягаемости от нацистов.

Из пяти главных ротшильдовских банков остался только один — лондонский, владельцев которого все больше беспокоили события на континенте. Поневоле от умеренно либеральных клубов бароны стали переходить в более массовые политические организации. Так поступил Виктор Ротшильд (1910-1990), поддерживавший в 1930-х годах лейбористов. Левые симпатии известного аристократа сблизили его с группой кембриджских студентов, часть из которых впоследствии работала на советскую разведку (Гай Берджесс, Ким Филби, Энтони Блант, Дональд Маклин и др.). В 1937 году политика стала обязанностью молодого Ротшильда. Ему пришлось принять семейное наследство от бездетного дяди — Уолтера Ротшильда. Вместе с банком и прочим имуществом к Виктору Ротшильду перешло и место в Палате лордов.

С началом Второй мировой войны 3-й лорд Ротшильд поступил на службу в британскую военную разведку MI5, занимаясь там, либо дезинформацией либо диверсионной, либо контрдиверсионной работой (в деталях источники расходятся). Его сестра известный энтомолог Мириам Луиза Ротшильд занималась раскрытием немецких шифров по проекту «Энигма».

Вместе с британскими родственниками поступили на военную службу дети Эдуарда де Ротшильда (сын Ги и дочь Бат-Шева), воевавшие в составе частей «Сражающейся Франции». Воевал в составе кавалерийского полка Эли де Ротшильд, попавший в 1940 году в плен и выживший благодаря офицерскому званию. Похождения Ги де Ротшильда местами напоминали приключенческий фильм, в ходе которого он чудом уцелел в контратаках механизированной группы в 1940 году, а потом спасся с торпедированного немцами парохода в 1943 году (многое барон потом описал в своих мемуарах «Наперекор удаче»).

Вскоре после освобождения Франции в Париж вернулся и глава парижского семейства Эдуард Ротшильд. В отличие от предыдущих войн, когда предки барона помогали французскому правительству латать дыры в бюджете, на этот раз владелец банка сам нуждался в некоторой поддержке для возобновления финансовой деятельности. Заново пришлось возобновлять и виноделие в «Шато Лафит» и «Шато Мутон» (виноградники, к счастью, уцелели). Из Германии вернулся в баронскую конюшню знаменитый конь Брантоме (Brantome).

Труднее возвращались позиции «de Rothschild Freres» на финансовом рынке. Налаженные за сто лет связи в Европе были порушены. Сделав первые шаги по восстановлению банка, Эдуард Ротшильд умер в 1949 году. Наследником семейного бизнеса стал Ги де Ротшильд (1909-2007). Славное военное прошлое не могло заменить новому банкиру финансовый опыт. Немного выручала Ги де Ротшильда поддержка со стороны Шарля де Голля. Но не меньшее значение для «de Rothschild Freres» имела успешная работа сторонника де Голля — Жоржа Помпиду, который возглавлял банк в качестве Генерального менеджера с 1956 по 1962 год, а затем уверенно пересел из банковского офиса в кресло премьер-министра, а затем — и президента.

Роль владельцев в управлении банками уменьшалась и в Великобритании. Главный из британских Ротшильдов — Виктор, как и его дядя, финансовым делам предпочитал зоологию. После 1947 года Виктор Ротшильд покинул разведывательную службу и перешел в зоологическое отделение родного Кембриджского университета. Параллельно он лет десять возглавлял Аграрный исследовательский совет и исследовательский центр при компании «Ройял Датч Шелл». Фактически до 1961 года банком «NM Rothschild & Sons» руководил Ивлин Роберт (род. 1931), сын Энтони Густава де Ротшильда. После ухода из лондонского банка в 1968 году Ивлин Ротшильд возглавил банк в Париже. Одновременно глава парижского банка Ги де Ротшильд вошел в дирекцию лондонского банка.

Менялись владельцы, а с ними — и названия. В 1967 году старый проверенный банк «de Rothschild Freres» был переименован в «Banque Rothschild». Новая вывеска должна была хоть на время скрыть фирму от надвигающейся национализации. Однако эти меры оказались недостаточными. Ставший президентом Франции социалист Миттеран в 1982 году принял решение о национализации «Banque Rothschild», преобразовав его в «Compagnie Europeenne de Banque». После ухода социалистического правительства в 1986 году бывшим владельцам удалось вернуть лицензию. В 1987 году Давид де Ротшильд с 1 миллионом франков создал новый банк «Rothschild & Cie Banque», к работе в котором тут же подключились Эдуард и Эрик Ротшильды.

Имя на вывеске больше не могло служить гарантией от поворотов капризной конъюнктуры. В 1970 году банкирская семья предпочла реструктуризировать свой главный банк «NM Rothschild & Sons», превратив его в ООО (или «private limited company»). В 1981 году филиалы ротшильдовских компаний в США были объединены в такую же фирму с ограниченной ответственностью Rothschild Inc. Реформы оказались своевременными, так как в середине 1990-х годов прогорели два старейших британских частных банка Baring и Warburgs, а детище Натана Майера выжило.

Возникли сложности и личного порядка. После разоблачения в 1964 году работавшей на Советский Союз «кембриджской пятерки» попал под подозрение компетентных органов Виктор Ротшильд. Ему пришлось отвечать на неприятные вопросы о приобретении по дешевке картины Пуссена, которую бдительные следователи рассматривали как средство подкупа. С трудом лорд Виктор сумел доказать, что подкуп миллионеров требует более значительной суммы. Однако вопрос «А не шпион ли вы?» Ротшильду задавали до последних дней, и после смерти барона, несмотря на неоднократные опровержения, вышла книга с разоблачениями его тайной деятельности (Roland Perry «The Fifth Man»).

Надо сказать, что через сорок лет после участия в левых кембриджских кружках взгляды Виктора Ротшильда стали более консервативными. В 1970-х годах он уже определенно поддерживал партию тори и входил в число ближайших советников Маргарет Тетчер. Благодаря тесным связям с правительством он активно участвовал в приватизации компаний «British Gas» и «British Petroleum» и неплохо на этом заработал.

После смерти Виктора Ротшильда в 1990 году титул лорда унаследовал его старший сын Джекоб, а фактическим лидером всей финансовой группы стал представитель парижского клана — Давид Рене Ротшильд. Время все чаще требовало координации усилий семейных банков. Меры, предназначавшиеся для защиты владельцев лондонского и парижского банков оказались недостаточными. Чтобы сохранить позиции на финансовом рынке, Ротшильды вынуждены были начать объединение семейных фирм в один большой холдинг. Старое разделение на кланы начало мешать парижским и лондонским баронам.

В рамках программы консолидации капиталов в 2003 году был образован холдинг Concordia BV, который принадлежит финансовой группе «Paris-Orleans», а та, в свою очередь, на 51% принадлежит холдингу «Family Company». Главную роль в этой «матрешке» стали играть представители парижской ветви Ротшильдов. Они все чаще решали, какие направления деятельности банков важны, а от каких следует отказаться. В 2004 году новый руководитель «NM Rothschild & Sons Ltd» Давид Ротшильд заявил об отказе от работы на рынке золота, которая продолжалась в современном виде с 1919 года.

В 2007 году положение Давида Ротшильда еще более укрепилось после того, как он был признан главным наследником семейного бизнеса. 12 июня 2007 года умер его отец — Ги де Ротшильд, а 6 августа 2007 года — Эли де Ротшильд (потомок композитора Мейербера по маме). Одновременно за 200 с лишним миллионов евро уступил свою долю в пользу парижского родственника Ивлин Ротшильд. Фактически контроль за ротшильдовскими фирмами впервые с 1812 года перешел к одному человеку. В семейном холдинге Давид де Ротшильд получил 25,1 процента, 38,4 — Эрик де Ротшильд и его дети, 36,5 процентов собственности достались детям Ивлина Ротшильда (есть Ротшильды, которые в холдинг не попали).

Чем чревата такая концентрация семейных капиталов, пока неясно. Вполне вероятно, что стремительный взлет Давида де Ротшильда будет продолжаться недолго и приведет к новому разделу имущества. Однако и в случае сохранения решающего голоса за одним из наследников, нет никакой гарантии, что семейный холдинг не перейдет в чужие руки. Формально наследники обязались не продавать свою долю в течение десяти лет. Однако желающих купить любой кусок этого наследства слишком много, чтобы потомки Майера Амшеля Ротшильда могли устоять перед соблазном.

Cейчас в ротшильдовской финансовой группе участвуют в качестве основных партнеров ABN AMRO Rothschild — крупное акционерное объединение, возникшее в результате слияния Амстердамского банка ABN и и Амстердамско-Ротердамского банка AMRO; Banco BICE в Чили; NM Rothschild & Sons Ltd. c филиалами в Австралии и Гонконге; Rothschild Bank AG в Швейцарии; голландский банк Rothschild Europe BV; банк Rothschild GmbH в Германии; банк Rothschild Japan KK и Rothschild North America, Inc. в США и, разумеется, Rothschild & Cie Banque. Однако не меньше доходов, чем все банки, шахты, железные дороги и виноградники, баронам приносит консалтинговая компания M&A, обслуживающая крупные корпорации. Как и 200 лет назад, Ротшильды находят источники доходов для других, получая от этого не только удовольствие, но и определенный процент с каждой сделки.

Банки Ротшильдов по-прежнему многочисленны, но они утратили то могущество, которое позволяло им монопольно влиять на финансовые системы некоторых европейских государств. Правительства давно научились самостоятельно выпускать займы и пополнять государственную казну. В случае необходимости чиновники всегда могут найти ученого-экономиста, который за приемлемую плату наметит перспективы роста благосостояния. И банков теперь больше, чем достаточно. Поле деятельности Ротшильдов сузилось и одновременно расширился спектр услуг, предлагаемых на финансовом рынке. Но самих баронов этот факт вряд ли огорчает. Двухсотлетняя репутация их банков по-прежнему привлекает клиентов. Они научились выживать в условиях и протекции, и дискриминации. Но выжили далеко не все, и конкуренция не делает скидок ни для кого. Ротшильды могут только гадать, как они вступят в новую эпоху: со щитом или как-нибудь иначе?