Казаманова Л.Н. К вопросу о «котлах» и «треножниках» в критских архаических надписях

Л. Н. Казаманова

К вопросу о «котлах» и «треножниках» в критских архаических надписях

«Советская археология», XXVIII, 1958, стр. 146-150.

Для выяснения многих вопросов социально-экономической истории критских полисов в архаическую эпоху необходимо изучение разнообразных источников — литературных, археологических и, особенно, эпиграфических и нумизматических.

Первые письменные документы, освещающие историю критских городов, относятся к VII-VI вв. до н. э. Это фрагменты надписей, содержащие законодательство городов Гортины и Элевферны. К сожалению, надписи сохранились в сильно фрагментированном виде и с трудом поддаются восстановлению. Насколько позволяют судить отрывки, содержание древних законов было очень разнообразно и обширно; во многих случаях оно, видимо, совпадало с последующим сводом законов города Гортины, зафиксированным в начале V в. до н. э. и явившимся переработкой и дополнением древнейшего архаического критского законодательства.

Последние исследователи критских надписей датируют архаическое критское законодательство VII-VI вв. до н. э. Основанием для такой датировки служат характер языка, палеографические данные и само содержание надписей¹.

В этой связи интересно остановиться на одном вопросе, довольно широко обсуждавшемся в специальной литературе, неправильное решение которого ставит под сомнение эту датировку фрагментов надписей, содержащих древнейшие критские законы.

Речь идет о «котлах» (λέβητες) и «треножниках» (τρίποδες), упоминающихся в этих надписях в качестве штрафа, уплачиваемого осужденным за то или иное преступление. Точка зрения, высказанная по этому поводу известным нумизматом И. Н. Свороносом², была принята в лекциях по античной нумизматике А. К. Марковым³. В общих чертах она сводится к следующему. Своронос считает, что «котлы» и «треножники» гортинских надписей — это названия монет, носящих изображения котла или треножника. Предположение это могло бы быть вполне правдоподобным, ибо мы знаем, что афинские тетрадрахмы и драхмы с изображением совы, эгинские статеры с изображением черепахи или коринфские статеры с изображением Пегаса назывались в обиходе γλαΰκες, χελωναι, πυλοι.

Но в данном конкретном случае с критскими «котлами» и «треножниками» возникает ряд затруднений. Прежде всего, надписи относятся к тому времени, когда критские города еще не чеканили монеты; во-вторых, на критских серебряных статерах изображение котла или треножника встречается крайне редко, а на монетах Гортины и вовсе не встречается. Вместе с тем для возникновения обычая называть монету по изображению на ней необходимы прежде всего наличие очень постоянного монетного типа (с котлом и треножником — в данном случае), прочно существующего в течение столетий, и широкое распространение монет этого типа, как это было в Аттике, на Эгине, в Коринфе.

И. Н. Своронос привлекает монеты городов Крита — Аптеры, Кносса, Кидонии, Гортины, Элевферны, Литта, Мода, Прианса и др. с надчеканками, изображающими непонятный предмет в виде круглого углубления. Исследователь высказывает предположение, что эта надчеканка на критских монетах V-IV вв. до н. э. изображает котел или треножник en face и что монеты с этими надчеканками носили на Крите название «котлов» и «треножников». Далее автор приходит к выводу, что появление этой надчеканки на монетах различных критских городов объясняется существованием общего трибунала — κοινοδίκαιον, куда платили штраф лица, приговоренные судом, а трибунал накладывал на монету свою надчеканку.

Надо сказать, что эти догадки свидетельствуют о фантазии и остроумии автора, но они не решают в какой-либо степени убедительно затронутого им вопроса. Прежде всего — как согласовать датировку архаических критских надписей VII-VI вв. до н. э. и появление монет хотя бы и с надчеканкой в критских полисах в начале V в. до н. э.? И. Н. Своронос объявляет, что первый издатель критских надписей Д. Компаретти был не прав, датируя фрагменты архаических законов временем до появления монет на Крите. Однако у нас нет никаких оснований пересматривать датировку Компаретти, принятую и другими авторами.

Сомнительной кажется трактовка изображения надчеканки как котла en face. Изображение котлов и треножников на монетах различных греческих городов было весьма распространено, но нигде они не изображались en face, т. е. сверху. Натянутым следует признать и объяснение причин, вызвавших появление этой надчеканки.

Дело в том, что самые ранние монеты критских городов относятся к началу V в. до н. э. Это монеты Гортины и Феста с изображением Европы и быка и с аналогичными надписями: Γόρτυνος το παΐμα и Φαισ’τιων τό παΐμα^*. Для городов Крита, особенно для Кносса, Гортины и Феста, характерна высокая техника чеканки, что свидетельствует о значительном развитии ремесла и торговли в V в. до н. э. В этом столетии чеканят монету города Кносс, Гортина, Элевферна, Итан, Литт, Фест, Прианс. В IV в. до н. э. появляются монеты во многих городах, в том числе в Аптере, Аксе, Кидонии, Элирии, Иерапитне, Гиртакине, Полирении, Ретимне, Тилиссе и др. На некоторых монетах чеканятся имена мастеров, резавших штемпель. Так, известны имена Пифодора из Аптеры и Неанта из Кидонии. Характерны на монетах Крита изображения быка, лабиринта, Европы, сидящей на дереве или на быке, свидетельствующие о влиянии легендарной критской традиции. Распространение на Крите эгинской весовой системы было обусловлено в то время торговыми связями острова, прежде всего — с прилегающими островами. Такой расцвет монетного дела именно в V-IV вв. до н. э. в критских полисах был вызван развитием внутренней и внешней торговли, увеличением числа портовых городов, усилением посреднической торговли.

По корпусу монет критских городов⁵ можно проследить смену изображений на монетах городов Крита. Важно отметить, что изображения котлов и треножников встречаются на серебряных монетах (в которых мог вестись счет в надписях) только трех городов; из них одна Кидония имела большое политическое и экономическое значение. Все эти монеты относятся к IV в. до н. э. На монетах Гортины, которой принадлежат надписи с упоминанием котлов и треножников, таких изображений не имеется вовсе на протяжении всего периода ее чеканки.

Предположение Свороноса относительно надчеканки котла или треножника, даже если отбросить его спорность, не решает вопроса, так как влечет за собой необходимость датировки архаических надписей временем не ранее V в. до н. э. Разрешение исследуемого вопроса о котлах и треножниках тесно связано с вопросом о развитии торговых связей и обмена на Крите в архаическую эпоху. Ибо только развитие торговли может создать необходимые предпосылки для появления на острове собственной монеты. Между тем до VI в. до н. э. торговая роль острова представляется довольно незначительной, а торговля сильно сокращенной по сравнению с предшествующей эпохой. Такое сокращение торговли острова не могло стимулировать раннее появление монеты в критских городах, поэтому естественно, что первые критские монеты чеканятся только в V в. до н. э. Чем же являлись в таком случае «котлы» и «треножники» — в VII-VI вв. до н. э., о которых упоминается в надписях из Гортины?

В надписях из Гортины с виновного взыскивается самое разнообразное количество «котлов»⁶ (1, 3, 5, 6, 10, 12, 20, 30, 50, 100). «Треножник» — упоминается только один раз и при том в количестве одного экземпляра. Вот архаические надписи из Гортины⁶:

Первый издатель и комментатор этих надписей итальянский археолог Компаретти считал, что в архаическом гортинском законодательстве котлы и треножники служили непосредственным средством обмена и что уплата всех штрафов производилась действительно котлами и треножниками⁷. Такой же точки зрения придерживается и исследователь археологии Крита Дж. Пендлбери, который писал, что применяемый в надписях алфавит, совпадающий за исключением некоторых отличий с алфавитом Феры и Мелоса, позволяет датировать их самым началом VI в. до н. э., и из этих надписей «видно, что денежными единицами для исчисления штрафов были котлы и треножники»⁸.

Однако в данном случае скорее прав Своронос, который возражал Компаретти, указывая на то, что вряд ли возможен реальный случай выплаты в суд осужденным 50 или даже 100 котлов. Это неизбежно затрудняло бы обмен. Мы знаем, что в более ранний период в Греции котлы иВВ· треножники были довольно широко распространены в качестве первоначального средства обмена. Их применяли в качестве эквивалента стоимости товаров. По поэмам Гомера можно проследить, как первоначальный эквивалент стоимости — скот — постепенно вытесняется металлическими предметами. Так, в «Илиаде»⁹ говорится о том, что ахейцы в лагере под Троей покупают лемносское вино, отдавая за него медь, кожи, быков и рабов. Здесь перечислены все наиболее ходовые товары: медь, скот, рабы. Далее прямо указывается на то, что медные треножники и котлы представляют большую ценность. Ахилл восклицает: «Все можно взять грабежом — быков, тучных овец, металлические котлы и золотые гривы коней». Котлы и треножники — первый приз в состязаниях. Стоимость одного треножника приравнивается к стоимости 12 быков, что свидетельствует о большой ценности этих предметов (τω μέν νικήσαντι μέγαν τρΐποδ’ έμπυριβήτην, τον δέ δυωδεκάβοιον ενί σφίσι τιον Αχαιοί)¹⁰.

Возможно, что на Крите в VII-VI вв. до н. э. роль котлов и треножников в обращении сводилась к тому, что они (чаще — котлы или котлы с треножниками вместе) служили выражением (эквивалентом) стоимости других товаров, скорее являлись счетной единицей, чем непосредственно принимали участие в обмене. К стоимости котлов приравнивалась стоимость других товаров, а в чем выражалась уплата штрафов — решить за неимением сведений трудно. Может быть, это были слитки серебра или какие-нибудь другие предшественники монеты, стоимость которых измерялась, по старому обычаю, в счете котлов или треножников. О том, что котлы и треножники в VIII-VI вв. до н. э. на Крите представляли большую ценность, свидетельствуют многочисленные находки этих предметов в слоях VIII-VI вв. до н. э.¹¹ В слое V в. до н. э. такие находки уже не встречаются, что очень показательно. Нет и упоминаний о «котлах» и «треножниках» в критских надписях V в. до н. э.¹²

В «Гортинской правде» все штрафы взыскиваются в статерах и драхмах. Так, за самовольный увод свободного полагался штраф в 10 статеров, раба — 5 статеров; за задержку свободного вопреки решению суда -50 статеров, раба — 10 статеров. Наибольшая сумма штрафа по гортинскому законодательству V в. до н. э. равняется 100 статерам¹³. В законодательстве упоминаются штрафы в 5, 10, 50 и 100 статеров. Таким образом, в архаическом гортинском законодательстве система счета на котлы была значительно более дифференцированной.

Загадкой является одна надпись из Кносса, относящаяся к IV в. до y. э., где счет идет на статеры и на котлы одновременно. К сожалению, надпись сильно повреждена и не поддается восстановлению; в ней говорится о нанесении вреда животным и штрафах, которые за это налагаются на виновного. Один столбец содержит упоминание о штрафе за причинение вреда крупному рогатому скоту (καρταΐπον) в 20 статеров и в 70 статеров¹⁴. Другой столбец за нанесение вреда быку указывает штраф в 5 котлов (πέντε λέβητας). Трудно сказать, что означает это двойное обозначение штрафа, и взимается ли он в данном случае за одно и то же преступление. Очень заманчиво, во всяком случае, считать эту надпись декретом, устанавливающим переход от одной системы счета к другой, к установлению твердого монетного курса. Но это является только предположением.

Примечания

1. М. Guаrduссi. Inscriptiones Creticae, v. I, II, Roma, 1935, 1939. Датировка отрывков раннего критского законодательства, которую дал в первых изданиях Компаротти — VII-VI вв. до н. э., — в общем принята всеми исследователями Крита. Пендлбери также датирует эти надписи началом VI в. до н. э. См. Дж. Пендлбери. Археология Крита. М., 1950, стр. 351.

2. См. ВСН, XII, 1884, стр. 405-408.

3. А.К. Марков. Древняя нумизматика. СПб., 1901.

4. В. Head. Historia numorum. Oxford, 1911, стр. 465, 466.

5. I.N. Svoronos. Numismatique de la Crete ancierme, t. I, 1890, Аптера — табл. I, 3; Акс — табл. II, 32, 38, табл. III, 1, 2; Кидония — табл. IX, 1, табл. XXX, 26.

6. Цитирую по S. G. D., I. Bd. III, H. II.

7. D. Comparetti. Iscrizioni archaiche cretesi. Mon. Ant. III, Roma, 1893.

8. Дж. Пендлбери. Археология Крита. М.. 1950 г., стр. 351.

9. И. VII, 472-475.

10. См. II., IX, 123-124; II., XXIV, 233; Od., XIII, 217; Od., XV, 84; II., XVIII, 373; Od., IV, 128; Od., XIII, 13; II., VIII, 290; II., XXII, 164. Очень важны упоминания в Илиаде — II., XXIII, 264; XXIII, 702.

11. См. Alhenisctie Milteilungen, X, 63; Museo italiano di antichità, II, 742.

12. CM. D. Comparetti. Ук. соч.; М. Guarducci, Ук. соч., т. I и II.

13. SGDI, Bd. III, H. II., N 4991, IX, 24-54.