Смотрите также Зубаря Виталия Михайловича
Зубарь В.М.
О характере культа Геракла в Херсонесском государстве в эллинистический период
«Боспорский феномен». 2004. Т. II. С. 131-135.
Метрополия Херсонеса получила название Гераклея — от имени героя Геракла, где его культ был одним из основных. Из Гераклеи Понтийской культ Геракла вместе с колонистами попал в Херсонес. На протяжении нескольких веков он занимал одно из ведущих мест в полисном пантеоне, о чем свидетельствуют различные категории источников. Нельзя сказать, что изучению разных аспектов культа Геракла в Херсонесе и в Северо-Западной Таврике не уделялось внимания. Но до последней четверти XX в., за редким исключением (Пятышева. 1948), исследователи касались его преимущественно в связи с находками и публикацией тех или иных памятников, связанных с его культом. Только в работах С. Ю. Сапрыкина (1978), Э. И. Соломоник (1984) и диссертации П. Г. Аграфонова (1999) были предприняты попытки дать обобщающую характеристику этого явления религиозной жизни. Причем, если С. Ю. Сапрыкин основное внимание уделил хтонической стороне этого культа, то Э. И. Соломоник и П. Г. Аграфонов попытались достаточно полно рассмотреть все аспекты верований населения Херсонесского государства, связанные с этим многофункциональным героем-богом. Но, как представляется, вышеупомянутым авторам не удалось в полной мере выделить того главного, что было присуще культу Геракла в эллинистический период, а также выявить причины его трансформации, которые самым непосредственным образом были связаны с особенностями исторического развития Херсонеса. Наиболее ранним источником, свидетельствующим о том, что Геракла почитали от имени всей гражданской общины Херсонеса, являются монеты. С начала полисной чеканки и на протяжении всего IV в. до н. э. на херсонесских монетах, наряду с головой богини Партенос, присутствуют атрибуты Геракла, представленные изображением быка и палицы, которые были заимствованы из монетной чеканки Гераклеи Понтийской. Только во второй четверти — середине III в. до н.э. на лицевой стороне херсонесских монет появляются уже не символы, как это было ранее, а изображение головы Геракла. В. А. Анохин и следующие за ним исследователи полагают, что в это время Партенос была оттеснена на второй план группой, стоявшей в оппозиции к этому культу, и рассматривают это как отражение в нумизматике борьбы сторонников аристократии и демократии в Херсонесе. Но то, что на оборотной стороне монет этих серий присутствовало изображение Партенос, скорее свидетельствует не о противопоставлении Партенос Гераклу, а об их неразрывном единстве. Такая связь изображений Партенос и Геракла, прослеживающаяся в нумизматике, свидетельствует, что они мифологически были связаны и олицетворяли полисную идеологию. И тогда их следует в первую очередь рассматривать как богов-покровителей гражданской общины, а не антиподов. В то же время, замена в монетной типологии атрибутов Геракла его изображением, вероятно, свидетельствует о росте значения этого культа в религиозной жизни населения Херсонесского государства, которая самым непосредственным образом была связана с политической.
Появление изображения головы Геракла на херсонесских монетах не ранее рубежа IV-III в. до н. э. нельзя объяснять простой случайностью, и на этот факт следует обратить самое пристальное внимание. Для того чтобы понять суть этого феномена, необходимо рассмотреть символику рельефов с изображением «отдыхающего» Геракла, которые обнаружены на территории Херсонесского государства. С. Ю. Сапрыкин пришел к заключению, что сцена загробного пира, представленная на таких рельефах с изображением Геракла, близка изображениям загробной трапезы на надгробиях и связана с представлениями о бессмертии души. На основании этого исследователь заключил, что культ Геракла на территории Херсонесского государства носил хтонический характер и был связан с почитанием умерших. Но Э. И. Соломоник не согласилась с такой интерпретацией, совершенно справедливо указав, что надгробные рельефы с изображением загробной трапезы появляются в Северном Причерноморье и в Херсонесе в частности, только в первые века н.э. А сама сцена, изображавшаяся на надгробиях героизированных умерших, семантически связана с пиром богов и, следовательно, является отражением развития представлений о бессмертии, но уже не богов, а простых смертных, что достаточно хорошо прослеживается и в погребальном обряде. С этим заключением нельзя не согласиться, поэтому сцену загробной трапезы на надгробиях первых веков н.э., связанную с апофеозом умерших, нельзя рассматривать в качестве исходной для интерпретации рельефов с изображением отдыхающего Геракла. В качестве весомого аргумента в пользу сделанного ею вывода, Э. И. Соломоник привела плиту III-II в. до н. э. из Ольвии с посвящением от имени ситонов и изображением Благосклонно внемлющего Героя, а также статую пирующего Геракла работы скульптора Лисиппа, которая трактуется как его апофеоз. К этому следует добавить, что рельефы с аналогичными сюжетами обнаружены также на Елизаветовском городище, в Горгиппии и на Историческом бульваре г. Севастополя, вероятно, на месте одной из сельскохозяйственных усадеб. Все эти памятники, датирующиеся IV-II в. до н. э., сближает то, что на них представлены не простые смертные, как на надгробиях со сценой загробной трапезы, а пирующие герои или божества, что отражает представления греков о святости трапезы. И только позднее, в связи с развитием идеи апофеоза, когда в представлениях простых людей почти каждый умерший становится героем и семейным божеством, изображение загробной трапезы превратилось в атрибут надгробий героизированных умерших. Следовательно, в рельефах с изображением отдыхающего Геракла из Северо-Западной Таврики следует видеть апофеоз героя-победителя, который был близок или тождественен Гераклу Сотеру, а не Гераклу хтоническому, победившему смерть. Эти рельефы, а также изображение головы Геракла на херсонесских монетах вместо его атрибутов, могут рассматриваться в качестве достаточно четкого показателя трансформации представлений о Геракле и постепенного превращении его из героя в бога, завершившего свои подвиги и получившего бессмертие. Исходя из этого, есть все основания заключить, что с начала III в. до н.э. на территории Херсонесского государства, как и в других местах Греции, Геракл начал превращаться из героя в божество. Хронологическим репером этого явления в какой-то степени является Присяга граждан Херсонеса, где среди перечня богов, которыми должны были клясться херсонеситы, Геракл еще не упоминается. Не исключено также и то, что рельефы, на которых изображение трапезы, безусловно, имело культовое значение, были связаны с деятельностью каких-то объединений, созданных для почитания Геракла, как героя-бога, но они не могут быть связаны только с заупокойным культом.
В связи с этим особое значение приобретает граффити с посвящением Гераклу Сотеру, обнаруженное при раскопках комплекса У 7 поселения Панское I. Весьма примечательно, что канфар, на котором было вырезано это граффити, датируется второй половиной — концом IV в. до н.э. и аналогичен сосудам на известняковых рельефах с отдыхающим Гераклом. О восприятии Геракла, как Сотера, вероятно, свидетельствует и ряд граффити на чернолаковой керамике, обнаруженных при раскопках Херсонеса. Эпиклезу Сотер (спаситель, хранитель) из героев чаще всего получал именно Геракл, поэтому можно предполагать, что, как и в других районах античного мира, его культ в первую очередь носил сотерический и апотропеический характер. Геракл на рельефах из Северо-Западной Таврики чаще всего изображался, видимо, после завершения славных дел, связанных с защитными функциями, а его поза с сосудом в руках подчеркивала божественную сущность. Но на рельефах с поселения Панское I и городища «Чайка» он представлен стоящим, видимо, в позе защитника. Вероятно, такая же поза была характерна для терракотовых статуй героя III в. до н. э., фрагменты которых найдены в Херсонесе и на городище Беляус. В этом отношении весьма показательны находки терракотовой палицы Геракла из раскопок усадьбы у б. Ветренной в Северо-Западной Таврике, поблизости от Калос Лимена, и аналогичных мраморных алтарей из Херсонеса, датирующихся эллинистическим и римским периодами. Мемнон сообщает, что после захвата римлянами Гераклеи Понтийской в 70 г. до н. э. среди военной добычи была огромная палица из золота, которая первоначально стояла на агоре. Но она могла олицетворять не только самого Геракла, но и его сотерические функции, о чем, в частности, свидетельствует то, что на нее были повешены не только львиная шкура, но и золотой колчан с луком и со стрелами. Поэтому изображения терракотовых палиц и стилизованные в виде палиц алтари символизировали не хтоническую суть культа, отправлявшегося в его честь, а в первую очередь Геракла как героя — защитника. Весьма показательно, что изображение палицы на херсонесских монетах хронологически совпадает с военными успехами гражданской общины Херсонеса, связанными с расширением подконтрольной ей сельскохозяйственной территории. Интересен также фрагмент золотого медальона III в. до н. э., обнаруженный в насыпи херсонесского некрополя, на котором изображен не скифский Тергитай, как думала Н. В. Пятышева, а Геракл, сражающийся, видимо, с вепрем. Негреческая одежда и вооружения героя, вероятно, должны были подчеркивать, что эта битва происходила где-то в северопричерноморском регионе. Ведь в греческой мифологии герой — это всегда воитель и защитник земли.
Все это позволяет согласиться с В. Ф. Столбой в том, что если первоначально Геракл выступал в роли покровителя херсонесской экспансии, то после освоения Гераклейского полуострова и закрепления в Северо-Западном Крыму он стал почитаться как Сотер. Причем не исключено, что в первую очередь он являлся защитником территории Херсонесского государства, что хорошо согласуется с образом этого героя-бога в греческой мифологии как покровителя и владыки территорий, освоенных греками в период колонизации. В пользу именно такого заключения свидетельствует резкое уменьшение связанных с культом Геракла памятников после II в. до н. э., когда Северо-Западная Таврика была окончательно захвачена скифами. Сходными причинами объясняется потеря авторитета Геракла в среде греков, населявших земли Ольвийского государства. Итак, культ Геракла на начальном этапе истории полиса, наряду с Партенос, играл ключевую роль в религиозной жизни греков-херсонеситов. В представлениях жителей Херсонеса он постепенно трансформировался из героя в бога и стал покровителем процесса расширения территории Херсонесского государства, а затем и защитником его границ. Источники свидетельствуют, что на протяжении IV-II в. до н. э. сотерическая функция этого героя-бога выступала наиболее выразительно. Но во II в. до н. э., в связи с захватом херсонесских земель в Северо-Западной Таврике скифами, его роль в религиозной жизни резко падает.
Религиозные представления, как и другие стороны жизни населения Херсонеса, во многом зависели не только от особенностей внутреннего развития, но и той военно-политической обстановки, которая складывалась вокруг города в тот или иной период его античной истории. «Религия, — писал М. Нильссон, — стремилась найти себе новые формы, которые соответствовали бы новым потребностям и новым представлениям». И трансформация культа Геракла в конкретно-исторических условиях Херсонеса является ярким подтверждением этого важного теоретического положения.
