Хеннинг Энгельн
Биологи о «страсти нежной», или Вечные двигатели любви
Чувство, которое рано или поздно испытывает каждый из нас…
Неповторимость наших чувств покоится на общем для всех людей фундаменте страстей, уловок и инстинктов
Глен Вольфе любил женщин, особенно молодых. И чтил брак. Этот американский священник, родившийся на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, был женат 26 раз, причем лишь одна из его жен была старше двадцати двух лет (Вольфе в тот момент стукнуло 78…). От своих браков любвеобильный священник к концу жизни имел 41 ребенка.
Метафора «любви земной» — Он, Она и искуситель — на полотне Г. ван дер Гуса (15 в.)
Хотя история Вольфе подходит для книги рекордов, в ней нет ничего принципиально необычного. Обеспеченные, привыкшие к успеху мужчины часто влюбляются в молодых и бросают женщин, с которыми прожили много лет. Есть даже термин для обозначения образа жизни с частой сменой партнера: «серийная моногамия». В такой модели проглядывают черты архаического поведения: мужчины бессознательно ищут все новых и новых партнерш, молодых и более способных к деторождению. В этом они следуют образу жизни своих первобытных предков, когда сильнейшие представители мужского пола имели больше женщин, чем остальные. Но и прекрасная половина в этой «игре» ведет себя не менее архаично. Женщины интуитивно выбирают партнеров, чей общественный статус обещает преимущества для потенциального потомства. Чем же объяснить, что в выборе партнера современные люди руководствуются принципами, действовавшими еще во времена охотников на мамонтов и собирателей корешков? Что в эпоху противозачаточных средств и падения рождаемости союз мужчины и женщины по-прежнему основывается на интересах продолжения рода? И что такое сложное и, казалось бы, чисто человеческое чувство, как любовь, опутанное бесчисленными романтическими мотивами и сюжетами, по существу движимо примитивными биологическими импульсами? На вопрос о том, что такое любовь, человечество дает самые разные ответы. Африканка из пустыни Калахари объясняет это чувство просто и образно: «Вначале, когда два человека вместе, сердце горит, страсть очень велика. Через некоторое время жар остывает, но не уходит совсем. Они продолжают любить друг друга и потом, но уже по-другому — тепло и верно». Древнегреческий философ Платон назвал любовь «стремлением произвести на свет в прекрасном», а замечательный психолог, французский писатель Марсель Пруст как-то заметил, что истинная любовь всегда преображает желание обладать в самоотдачу.
Влюбленные бронзового века: этому изображению примерно пять тысяч лет.
Заботиться о потомстве оказалось выгодно
Дать определение любви пытаются и ученые. «Любовь есть преодоление сверхсильной связи с первичной группой (семьей) посредством образования новой связи с посторонним членом общества», — формулирует немецкий психолог Эрих Витте. Звучит суховато, но здесь кроется указание на еще одно социальное значение любви. Человек вырастает в узком, защищенном кругу семьи. Для выхода в «большой мир» ему необходима сильная мотивация, и привязанность к новому, постороннему человеку облегчает разрыв семейных связей (именно по этой причине в период первой любви у подростков нередки конфликты с родителями и отчуждение от дома).
Известна и важная чисто биологическая закономерность, которая, по мнению многих исследователей, стимулировала и развивала способность любить и вступать в длительную связь с партнером. В ходе эволюции одной из составных общей стратегии выживания вида стала забота о потомстве. Шансы опекаемого молодняка на выживание существенно повышались, и потому особи, наследовавшие комбинации генов, которые отвечали за этот «опекунский» тип поведения, размножались интенсивнее и вытесняли тех, в ком забота о потомстве не была заложена генетически.
Чтобы защищать потомство от хищников и прочих опасностей, нужно элементарно уметь отличать собственных детенышей и постоянно быть с ними рядом. Генетический код, определявший такое поведение матери, в силу своей результативности все больше проявлялся в следующих поколениях. Из установившейся тесной связи между самкой и детенышем впоследствии развилась материнская любовь. С течением времени тот же генетический отбор создал предпосылки к тому, чтобы и самцы принимали участие в заботе о детенышах, образуя длительный союз с самками. Такие союзы оказывались более продуктивными, и в потомстве закреплялись наследственные коды, определявшие потребность разнополых особей «жениться» — заключать долговременные союзы. Это уже выходило за рамки чисто сексуальной связи и явилось важной ступенью в возникновении чувства, которое мы называем любовью.
Любовь к детям — залог выживания человека как вида
Отмечено, что бабушки и дедушки обычно уделяют детям дочери большее внимание, чем детям сына. Возможно, причина некоторой «настороженности» в отношении детей невестки кроется в том, что они, теоретически, могут быть нажиты ею «на стороне».
По мнению американского антрополога Элен Фишер, решающий шаг к нему был сделан на заре человечества, вероятно четыре миллиона лет назад, когда в саваннах Восточной Африки появились предки человека. В бескрайней саванне в поисках пищи им приходилось преодолевать расстояния куда большие, чем в лесу, где они, видимо, обитали раньше. В новом для них мире, полном сильных и быстрых хищников, первобытным людям не оставалось ничего другого, как выработать в себе привычку к взаимопомощи. А те женские особи, которые пользовались не только защитой племени, но еще и отдельного покровителя, оказывались в лучшем положении. Персональный защитник добывал пищу, мог уберечь от хищников и от назойливых соплеменников. Так развивалась более тесная связь между женщиной и мужчиной. Это странно звучит, но возникновение любви тесно связано с физиологической особенностью женского организма, неизвестной в мире животных, — с так называемой «скрытой овуляцией». Если у самок обезьян течка, то есть ясно распознаваемый сигнал готовности к продолжению рода, сводит с ума целый отряд самцов, то у женщин период, когда они могут зачать, внешне никак не выражается. Они значительно чаще бывают готовы к оплодотворению, но точный момент неизвестен ни окружающим, ни, как правило, даже им самим. В целях выживания первобытные люди были просто вынуждены часто совокупляться. Ведущую роль начинали играть мужчины, которые подолгу не расставались со своими подругами. А те, в свою очередь, предпочитали партнеров, от которых могли чего-то ожидать: пищи, защиты, заботы и так далее. В то же время женщина могла во время отлучки постоянного партнера вступать в отношения с другим мужчиной. А поскольку момент зачатия с точностью определить было невозможно, каждый из партнеров мог думать, что именно он является отцом ребенка.
За долгую историю союза мужчины и женщины у каждого из них выработалась своя роль. Мать тратила много сил на то, чтобы вырастить ребенка: месяцы беременности и период кормления (в первобытные времена длившийся гораздо дольше, чем сейчас) ослабляли женщину, и ей было трудно самой добыть пищу для себя и для ребенка. Совершенно иным было положение мужчины: акт зачатия требовал от него, прямо скажем, немногого. И развитие разных стратегий выбора партнеров было практически неизбежным. Женщины, по крайней мере, на то время, пока ребенок беспомощен, нуждаются в прочной связи с одним мужчиной. А у мужчины есть выбор: он может либо в постоянном союзе заботится о потомстве, либо «брать числом» — зачинать детей со многими женщинами, распространяя тем самым свои гены. Эти стратегии описал в свое время антрополог Джордж Питер Мердок. В подавляющем большинстве исследованных им обществ (чтобы быть точным: в 708 из 853) полигамия допускалась, но почти всегда это означает лишь право мужчины на одновременный союз с несколькими женщинами. На одновременное сожительство женщины с несколькими мужчинами «сквозь пальцы» смотрели только в 0,5 процента случаев — в одном обществе из двухсот!
Для женщины объект ревности — душа, для мужчины — тело
Аллегория мук, которые мерещатся ревнивцу, — картина «Плоды ревности» немецкого живописца Лукаса Кранаха-старшего.
Искусство подтверждает: во все века ревность сопровождала любовь.
Но это в теории, а в реальной жизни большинство браков моногамны. Даже там, где традиции допускают многоженство, лишь немногие мужчины живут с несколькими женами сразу, и это, как правило, люди богатые и влиятельные. По-видимому, и в прошлом трудная жизнь наших предков не позволяла мужчине иметь больше одной жены — постоянно защищать ее и детей от жизненных невзгод и от посягательств соперников было совсем не легкой задачей.
Четвертый год брака — самый трудный
И тем не менее: как биологические особи люди едва ли созданы для пожизненного моногамного союза. Редко в какой культурной или этнической группе запрещен развод. Любопытно, что повсеместно наибольшее число разводов приходится на четвертый год брака: угроза разрыва возникает как раз тогда, когда заканчивается период наиболее интенсивной заботы о ребенке. Мать уже не так сильно нуждается в помощи мужа и может осмотреться вокруг в поисках нового партнера. Разумеется, и генетическая склонность мужчин к полигамии играет тут большую роль: у кого еще есть на это силы и кто бессознательно ставит архаические инстинкты выше обусловленных культурой брачных обязательств, бросает стареющую жену и женится на молодой. Статистика утверждает: мужчины в возрасте от 39 до 47 лет во втором браке предпочитают женщин в среднем на 8 лет моложе себя. А вот женщины, вторично выходящие замуж в том же возрасте, напротив, предпочитают мужчин в среднем тремя годами старше, чем они сами. Объяснение тяги молодых женщин к зрелым и даже пожилым мужчинам американский психолог Дэвид Басс находит опять-таки в прошлом: кто сумел прожить так долго и доказал свою мужественность, может обеспечить жене и детям надежную защиту и гарантии выживания, независимо от того, были у него другие жены или нет.
Любовь с первого взгляда свойственна мужчине
Интересно, что любовь с первого взгляда встречается у мужчин намного чаще, чем у женщин. Мужчина может увидеть женщину и влюбиться, не успев даже перемолвиться с ней, — исключительно из-за ее внешней привлекательности. С женщинами такого почти не бывает. От природы они склонны проверять своего партнера. Во время одного эксперимента, проводившегося в Америке в 1989 году, привлекательные мужчины и женщины получили задание соблазнять студентов и студенток, не подозревавших о том, что служат объектом исследования. Пятьдесят процентов юношей сразу приняли приглашение выпить кофе. Из этих пятидесяти 69 процентов «клевали» на предложение пойти в гости, а 75 процентов из пришедших были в тот же вечер готовы к сексуальной близости. Из участвовавших в эксперименте студенток выпить кофе согласилась тоже половина, зато лишь 6 процентов приняли потом приглашение в гости, и ни одна из девушек не пожелала сексуальной близости.
В другом исследовании женщин и мужчин спрашивали о том, какого интеллектуального уровня они ожидают от незнакомца, с которым идут на свидание. Самым частым ответом представителей обоих полов было — «средний», «обычный». Но если речь шла о перспективе сексуальной близости, в ответах появлялась существенная разница: мужчины были готовы довольствоваться и малоразвитыми партнершами; женщины, напротив, предпочитали партнеров с высоким уровнем интеллекта.
Однако представление о том, что мужчины от природы «похотливы и разнузданны», а женщины «добропорядочны и осмотрительны», очень далеко от реальности: если, по существующим оценкам, от 30 до 50 процентов мужчин изменяют женам, то и от 20 до 40 процентов женщин имеют связи на стороне. Мужчина при этом следует двоякой, но достаточно примитивной стратегии: наряду с прочной парной связью ему нужна еще и возможность быстрого совокупления. Голос генетической памяти говорит ему: неважно, куда поместить свои гены, лишь бы поместить, — затраты в любом случае будут ничтожны. А у женщины с незапамятных времен выработалась более тонкая линия поведения: для того чтобы привязать к себе мужчину, нужно было ему внушить, что именно его гены необходимы ей для размножения. Однако имевшийся в распоряжении «прирученный» мужчина далеко не всегда своим телосложением обещал хорошую наследственность. Ведь «идеального отца» нелегко заманить в прочный союз. Привлекательность такого мужчины подталкивает его к полигамии, а потому женщина часто инстинктивно «хитрит»: устроив домашний очаг, она часто заводит связи на стороне, следуя бессознательному стремлению найти носителей лучшего генофонда.
Ритуал ухаживания «на славянский лад» запечатлен на миниатюре работы федоскинских мастеров.
Из разных стратегий полов при выборе партнера проистекают и два типа ревности. В одном эксперименте регистрировался пульс испытуемых, отвечавших на вопрос: что бы их сильней ранило — если бы их партнер вступил с кем-то в половую или в глубокую эмоциональную связь? Результат: для 60 процентов мужчин тяжелей оказалась мысль, что их партнерша имела с кем-то половые контакты, а 83 процента женщин, наоборот, сильней были задеты мыслью об эмоциональной неверности партнера. Такая реакция основана на древнем биологическом «фундаменте»: лишь тот самец, который строго следил, чтобы партнерша имела половые контакты исключительно с ним, мог рассчитывать на передачу своих генов следующему поколению. Для самок и для выживания потомства, напротив, случайные связи постоянного партнера на стороне принципиального значения не имели. Куда худшие последствия могло иметь появление новых эмоциональных привязанностей — тогда возникал риск лишиться его поддержки.
Покачивание бедрами — древний сигнал, до сих пор производящий на мужчин неотразимое впечатление.
Выражение женского лица для мужчины — загадка
То, что у женщин и мужчин разные поведенческие стратегии в любви, может быть также связано с различиями в строении их мозга. Как известно, у мужчин наблюдается функциональная асимметрия мозговых полушарий — с речью связано только левое, правое же отвечает за пространственно-математические способности. А у женщин в процессе речи в равной степени задействованы оба полушария — возможно, именно поэтому женщины лучше справляются с заданиями, требующими языковых способностей. Некоторые ученые предполагают, что асимметрия мозга возникает на эмбриональной стадии вследствие влияния мужского полового гормона тестостерона.
Белые участки — зоны высокой активности лимбической системы мозга, «управляющей» любовными эмоциями.
Эти зоны различны у женщин и мужчин.
Однако недавно был пролит новый свет на возможные причины мозговой асимметрии: американские нейропсихологи обнаружили различия в лимбической системе — части головного мозга, управляющей инстинктами и такими эмоциями, как ярость, страх и симпатия. В этой системе есть появившийся на поздних стадиях развития человека отдел Gyrus cinguli, по мнению ученых несущий ответственность за образование пар у людей. Опыты показывают, что этот отдел мозга в большей степени задействован у женщин, в то время как мозг мужчин активнее использует более древнюю и более примитивную часть лимбической системы. Поскольку Gyrus cinguli расположен рядом с речевым центром, становится понятным и то, почему женщинам легче выражать чувства словами. Психологи обнаружили также, что женщины и мужчины по-разному «прочитывают» выражение лица: женщины быстрее и точнее распознавали радость и печаль на любых лицах, изображенных на фотографиях. А вот у мужчин не возникало проблем только с определением настроения представителей своего пола, а женские эмоции были понятны им далеко не всегда. Эволюционная теория объясняет этот факт вполне логично. В доисторические времена для женщин было жизненно важно правильно оценить настроение и намерения потенциального партнера. С тех пор женщины безошибочно «читают по лицам».
Аромат непохожих генов притягателен
С самого начала сближение двух людей протекает согласно жестким ритуалам. Сперва женщина посылает сигналы, которые сообщают о ее эротической заинтересованности: задержка взгляда на несколько секунд, откинутая голова или волосы — эти позы этнографы наблюдают и одинаково «расшифровывали» по всему миру. Активность женщины незаметна, но обычно именно она побуждает мужчину завести разговор, хотя ему кажется, что это он сам был инициатором общения.
Даже безобидный флирт — настоящая война сигналов.
Общение полов, немое, но красноречивое: мужчина инстинктивно выпячивает грудь, посылая сигнал проходящей мимо женщине.
«Происходит непрерывная война сигналов, — говорит австрийский исследователь Карл Граммер. — Например, на плечах у мужчин выступает пот, содержащий андростенол — вещество, обычно женщинам неприятное. Но во время овуляции их восприятие меняется, и запах андростенола кажется женщине привлекательным». Женщины тоже пользуются химическими сигналами. Они выделяют другой тип веществ, так называемый копулин, от воздействия которого мужчины шалеют и начинают, как сказал Гете, «Елену видеть в каждой девке» (поэт имел в виду прекрасную Елену из древнегреческого мифа). Недавно швейцарские исследователи обнаружили, что запах тела связан с определенными генетическими маркерами на поверхности клеток. С их помощью мужчины и женщины могут распознавать взаимное генетическое сходство или различие. При этом нам нравится запах людей, которые в генетическом отношении резко от нас отличаются. Как знать, может быть, запахи стоят на службе эволюционных механизмов, помогающих создавать новые комбинации генов в следующем поколении?
И все-таки за что мы любим друг друга?
Эволюционная психология способна описать только возникновение общих для всех мотивов поведения, но не поступки каждого человека. Почему мы влюбляемся в того, а не в другого? Почему одни люди подходят друг другу, а другие — нет? Ответить на эти вопросы пытается психолог Роберт Штернберг из Йельского университета, США. В основе его подхода лежит концепция «любовного сюжета». «Суть в том, что взаимное влечение испытывают люди, которые бессознательно хотели бы пережить один и тот же сюжет», — объясняет Штернберг, различающий, например, «волшебную сказку», когда оба партнера хотят найти друг в друге сказочных принца и принцессу; «деловой сюжет», сторонники которого подходят к любовному союзу чисто практически; «сюжет зависимости», когда один из партнеров от чего-то зависит, а другой выступает в роли опекуна и помощника. «Полицейский», «военный», «порнографический», «таинственный» — всего Штернберг занес в свой список двадцать пять таких сюжетов. Если партнеры склонны к одному и тому же сюжету, сплошь и рядом случается, что они непрерывно ссорятся, сражаются, на первый взгляд даже ненавидят друг друга, а на деле образуют прочную пару — просто они выбрали «военный» сюжет. Другие же, казалось бы, воплощали собой идеальный, гармоничный брак и вдруг развелись — потому что кто-то из них вдруг встретил «настоящую» любовь. До этого оба просто не понимали, что им нужны разные сюжеты. Поэтому Штернберг уверен, что обычная связь на стороне менее губительна для союза, чем встреча с «родным» сюжетом.
Роман «Кларисса» английского писателя 18 века Ричардсона сделал имя ветреника Ловеласа, соблазнившего героиню, нарицательным во всей Европе.
Иначе рассматривает любовь психолог Эрих Витте, различающий две фазы любви — романтическую, крайне эмоциональную, полную страсти, и партнерскую, при которой важнее быть вместе, делать что-то общее. Чаще всего романтическая фаза через несколько лет сменяется партнерской. Если этого не происходит, возникает угроза разрыва. А стиль совместной жизни, от которого тоже зависит прочность партнерства, связан, прежде всего, с тем, какого рода союз мы в детстве видели в родительском доме. «Разводы наследуются не генетически, а социально», — заключает Витте.
Изображенный на русской лубочной картинке «Рассуждение холостого человека о женитьбе» молодец с пышными, как у Пушкина бакенбардами размышляет над неудобствами, которые может доставить та или иная жена.
Впрочем, те времена, когда ученые ломали копья из-за вопроса, что важнее — среда или наследственность, канули в прошлое. Во всяком поведении есть аспекты, неразрывно связанные и с тем, и с другим. Ярким примером этого может служить однополая любовь. Казалось бы, отсутствие потомства у гомосексуальных пар должно было привести к исчезновению признака — будь он наследуемым. Исследования близнецов показывают, что какую-то роль в гомосексуальности гены играют: если из двух однояйцевых близнецов (то есть таких, у которых все гены идентичны) один гомосексуален, то в половине случаев гомосексуален и второй. Некоторые ученые объясняют возникновение гомосексуальности у мужчин тем, что зародыш в утробе получил слишком мало полового гормона тестостерона. Другие, напротив, возводят гомосексуальность исключительно к социальным и психологическим факторам. В любом случае примечательно, что мужчины-гомосексуалисты любят и ревнуют точно так же, как гетеросексуалы, а лесбиянки — так же, как женщины с обычной сексуальной ориентацией. «Любовь — это невероятно сложная мозаика, в которой участвуют и взаимодействуют самые разные биологические и культурные факторы, — подытоживает психолог Карл Гриммер. — Мы никогда не сможем объяснить во всех деталях, почему кто-то выбрал именно этого партнера».
Так что, несмотря на все новейшие открытия ученых, любовь по-прежнему остается явлением загадочным. И, возможно, лучше всего понимает любовь не тот, кто ее исследует, а тот, кто ее испытывает…
