А. Леруа-Гуран
Знаки в доисторическом искусстве
Из книги «Доисторическое искусство Запада». Мазено, 1978 г.
Палеографы в начале XX века сосредоточили свое внимание. Тогда же многие копии таких рисунков опубликовал аббат Брейль. Свои изыскания преподобный Брейль начал с кастильских пещер — там-то он впервые и заинтересовался (позже его интерес разделили и другие палеографы — странными изображениями: их насчитывались десятки, и были они повсюду) и на стенах пещер, и на отдельных каменных глыбах. Наконец-то колесо фортуны повернулось в нужную сторону: пытливые исследователи после долгого тщательного изучения всех этих черточек, палочек, квадратиков и прямоугольников, заштрихованных изнутри, наподобие геральдической сетки, мало-помалу распознали их подлинное значение. И в столь непростом деле палеографам помогла модная в начале XX века этнографическая компаративистика: проще говоря, ученые провели сравнительный анализ доисторических знаков и тех, что были в ходу у современных туземных народов. Так, например, в результате обследования крупных наскальных знаков в пещере Ла-Мут большинство палеографов разглядели в них домики, точнее хижины. Одни, правда, утверждали, что это жилые хижины, а другие были склонны предполагать, что они — своего рода темницы, где запирали злых духов. Иные знаки размещались на крупах бизонов и мамонтов или на головах ланей, что навело некоторых исследователей на мысль, будто это капканы. А, глядя на причудливые изображения в пещере Ласко, кто-то даже предположил, что это — примитивные геральдические знаки. Что же касается продолговатых, сужающихся к краям знаков клиновидной формы, аббат Брейль не без оснований полагал, что это метательные снаряды наподобие бумерангов.
Правда, лично мне, когда я тоже изучал рисунки пещеры Ласко, показалось, что некоторые из них выглядят — ей-Богу! — точь-в-точь как гребные винты…
Впрочем, истина обнаружилась несколько позже — после многосложного сравнительного статистического анализа знаков. Так выяснилось, что они подразделяются на две категории: в первую вошли простые или продолговатые точки, палочки, зубчатые и овальные знаки, треугольники и прямоугольники, а во вторую — вытянутые клинья, с виду похожие на фигурные скобки. Как было установлено, знаки первой категории размещались при входе и в глубине пещер, а второй — в средней их части; к тому же система распределения знаков вполне соответствовала системе распределения рисунков животных.
С другой стороны, как опять-таки выяснилось в результате сравнительного статистического анализа, в общем правиле распределения знаков были исключения. Так, что касается знаков первой категории, связанных с рисунками лошадей, значительное их число встречается не только при входе или в глубине пещер, но и в среднем изобразительном ряду. Это — наглядный пример так называемого правила добавочности, согласно которому лошади изображались в центральной части пещер, рядом с бизонами, вместе с соответствующими знаками. Из многих подобных сюжетов явствовало, что, в общем, каждому знаку из «круглой» группы соответствовал знак из группы «палочек». Тут, впрочем, допустимо и обратное толкование, поскольку знаки «круглой» группы столь же редко встречаются при входе и в глубине пещер, сколь фигурки бизонов и быков. Исследовав каждую знаковую категорию, разделенную таким образом, палеографы выяснили, что знаки в виде овалов, треугольников и четырехугольников есть не что иное, как более или менее отвлеченное — абстрактное изображение вульв, которые выглядят в точности, как и на других древнейших памятниках. Что же до точек с палочками, было совершенно очевидно — это мужские знаки, правда, их отвлеченность, или абстрактность, превосходила простое формальное сходство, Однажды я вспомнил фотографии двух предметов, не раз публиковавшиеся в журналах и книгах, и тут меня осенило: так ведь вот оно — самое что ни па есть убедительное доказательство!.. Первый предмет представлял собой шест — его обнаружили под скальным навесом в местечке Мадлен, в тех же краях, где расположена небезызвестная пещера Ласко, а второй — просверленную палку из пещеры в Масса. На шесте и палке, с правой стороны, проступал рисунок медвежьей головы, а рядом с нею па шесте виднелись довольно четкие изображения фаллоса и вульвы в натуральную величину, тогда как на палке то же самое и в том же порядке выглядело соответственно как зубчатый знак и овал. Дополнительные подтверждения своей догадки я получил из других источников, посреди прочего — в виде изображения фаллоса на Фаранкурском камне с уже знакомым зубчатым знаком, несколькими просверленными палочками, похожими на ту, что запечатлена на фронтальной стене пещеры Ласко, — известной также под названием «Кошкин дом», — ту самую, на которой имеется тот же зубчатый знак с парой клиньев у основания. По-моему — самое что ни на есть очевидное доказательство.
Я тут же вернулся в исходную точку и начал выстраивать логическую цепочку сызнова. Первым делом я классифицировал изображения бизонов и мамонтов в хронологическом порядке и оказался перед лицом сложнейшей изобразительной системы, которую условно назвал первоосновой религиозной мысли, столь же непостижимой для меня, человека современного, сколь непонятным был бы, к примеру, для археолога-марсианина сопоставительный анализ образчиков церковной живописи из шестидесяти соборов. Мне очень хотелось хотя бы твердо встать на эту первооснову, не говоря уже о том, чтобы выстроить весь храм мысли заново, что называется, по кирпичику.
