Савельев Ю.А. «Кипрская керамика конца II-первой половины I тысячелетия до н.э.»

Книжная полка Analogopotom

 

Савельев Ю.А.

Кипрская керамика конца II-первой половины I тысячелетия до н.э.

«Советская археология». 1965. № 4. С. 27-39.

 

Археологические исследования на Кипре, ведущиеся около столетия, дали большое количество керамики, однако как исторический источник она неравноценна. Богатый керамический материал, собранный Л. Чеснолой в 60-х годах прошлого столетия, во многом обесценен кладоискателъским характером раскопок, отсутствием необходимой документации¹. В этом отношении выгодно отличаются материалы, собранные многолетними работами М. Онефальш-Рихтера (с конца 70-х годов XIX в.), занимавшегося главным образом изучением кипрских святилищ и культов². Английскими раскопками конца XIX в. были открыты погребения Энкоми и Куриона с превосходной .микенской керамикой³. Попытку обобщить накопленный материал сделали впервые Г. Перро и Л. Шипье в разделе о кипрской керамике своей «Истории античного искусства»⁴. Большую работу по классификации керамики, легшей в основу дальнейших исследований, проделал позднее Дж. Л. Майрс⁵.

Раскопки XX в. значительно расширили накопленный материал. Следует отметить работы шведской экспедиции (1927-1931)⁶ в разных районах острова, раскопки в Энкоми Кл. Шеффера⁷ (при участии кипрского археолога П. Дикэйоса), раскрывшие значительную часть поселения; исследования В. Карагеоргиса⁸ в Китионе; раскопки в Курионе⁹ и др. Высокий уровень работ XX в. способствовал значительному расширению знаний о керамике Кипра и ее датировке. Из исследований особую ценность имеет работа Э. Гьерстэда о культуре Кипра первой половины I тысячелетия до н. э.¹⁰ с разделами, посвященными керамике. Автор, использовав новый кипрский и иноземный материал, значительно продвинул вперед работу по классификации и хронологии керамики (на основе стратиграфических данных); его классификации следует в «Путеводителе по Кипрскому музею в Никозии» П. Дикэйос¹¹. Исследования Э. Гьерстеда, А. Фурумарка, Д. Даниэля¹² посвящены керамике конца II тысячелетия до н. э. и проблеме формирования кипрской керамики раннего железного века; ряд исследований касается отдельных памятников и вопросов изучения керамики I тысячелетия до н. э. (статьи Дж. Л. Майрса, П. Дикэйоса, М. Руттен, Дж. Тэйлор, Дж. Бирмингэм)¹³.

В настоящей работе рассматриваются некоторые вопросы, связанные с изучением кипрской керамики первой половины I тысячелетия до н. э., — нас будут интересовать главным образом вопросы сложения этой керамики, роль в этом процессе ахейских; и вообще эгейских традиций, взаимоотношений с Востоком и греческим миром в геометрический и архаический периоды.

Конец XV в. до н. в. вносит принципиальные изменения в картину внешних связей Кипра, ранее направленных к Востоку, — остров вступает в тесные сношения с ахейской Грецией. Микенская керамика появляется на Кипре в конце XV в. до н. э.; в следующем столетии на остров прибывают микенские колонисты. Микенская посуда этого времени, найденная на Кипре, судя по особенностям росписи, в которой часто встречаются изображения быков, колесниц (довольно редкие в Греции), производилась в восточной части Средиземноморья, вероятно и на Кипре¹⁴. Эта типичная микенская керамика резко отличается от местной, в большинстве своем ручного производства. Позднее, к концу XIII-XII вв. до н. э., различие сглаживается и микенские черты сочетаются с местными и восточными в группе керамики местного производства, называемой Э. Гьерстэдом «леванто-элладской низкого качества» («debased Levanto-Helladic»)¹⁵ (рис. 1).

Рис. 1. Кипрские сосуды XII в. до н. э. группы «леванто-элладской низкого качества»

По качеству эта группа керамики с небогатой росписью в виде прямых и волнистых линий действительно хуже ранней и современной ей микенской посуды. Она сходна с широко распространенными в Восточном Средиземноморье (в связи с движением «морских народов») типами керамики так называемого «провинциального субмикенского стиля»¹⁶. На Кипре, в Энкоми, эта посуда «низкого качества» появляется впервые в слоях, лежащих над следами разрушения, связанными с этими передвижениями¹⁷. Наряду с этой группой четко выделяется группа керамики, называемая «proto-white painted»¹⁸ (рис. 2-3), также характеризующаяся сочетанием микенских и местных элементов, но технически выполненная значительно совершеннее, с лучшим качеством глины и также, в отличие от группы «debased», сформировавшаяся на основе наиболее поздних групп микенской керамики «granary» и «close style». Она отличается также большим разнообразием и сложностью форм и орнамента¹⁹. Появление этой керамики на Кипре в XII в. до н. э. нужно связывать, видимо, с новой волной ахейской колонизации после Троянской войны²⁰. Эта связь подтверждается одновременным появлением в Курионе и Лапифосе камерных погребений позднемикенского типа²¹ с сосудами «proto-white»²². Хотя кипрскую керамику двух описанных групп называют «субмикенской», наименование это условно, так как собственно субмикенская керамика Балканской Греции на Кипр не попадала. Кипрский и греческий субмикенские стили — явления не тождественные, а параллельные, восходящие к позднемикенским образцам типа «granary» и «close». Греческая субмикенская керамика, представляющая собой их ухудшение²³, сравнима с классом «dehased», но не с «proto-white», который по значению для последующего развития скорее можно сопоставить с протогеометрическим стилем Греции. Однако если протогеометрика в корне преобразовала субмикенские формы, орнамент и улучшила технику²⁴, на Кипре группа «proto-wnite» явилась мостом, который связал позднемикенекую керамику хорошего качества с раннегеометрической — «white-painted». Таким образом, микенские традиции перешли в кипрскую керамику в менее преобразованном виде. Изменения сводились к окончательному оформлению качеств, характерных уже для ранних образцов «proto-white» (см. рис. 2-3).

	Рис. 2. Сравнительная таблица кипрской керамики конца II — начала I тысячелетия до н. э.   I, III — конец II тысячелетия до н. э. (позднебронзовый период); II, IV — начало I тысячелетия до н. э. Сосуды 1, 4, 7-8, 16, 19, 21, 23, 25 принадлежат к группе керамики «proto-white»; 2-3, 5-6, 9-11, 20, 22, 24, 26 — к группе раннегеометрической керамики; 6, 12, 13, 15-20 — посуда без росписи
	Рис. 3. Сравнительная таблица кипрской керамики конца II — начала I тысячелетия до н. э. (продолжение)   I, III — конец II тысячелетия до н. э. (позднебронзовый период); II, IV — начало I тысячелетия до н. э. Сосуды 1-5, 14 принадлежат к группе керамики «proto-white»; 7-11, 17,18 — к группе раннегеометрической керамики; 12-15 — посуда без росписи

Геометризация на Кипре в сравнении с греческой отличается некоторыми особенностями, которые могут быть объяснены ролью местной традиции. При несомненном преобладании микенских элементов в группе «white-painted» есть ряд специфически кипрских форм²⁵; вновь распространяются фигурные сосуды, частично восходящие к микенским прототипам, но главным образом возрождающие древнюю кипрскую традицию²⁶.

Выделить специфически кипрские элементы орнамента трудно, по своей простоте они в большинстве случаев совпадают с микенскими²⁷. Принцип росписи значительной части сосудов к «proto-white» близок протогеометрическому греческому; горизонтальные пояса ее делятся метопами. Однако в ряде случаев кипрский вазописец сильнее подчеркивал вертикальное членение, в результате чего сосуд кажется не изготовленным на гончарном круге, а как бы сшитым из отдельных лоскутов, соединенных вертикальными швами. Это особенно заметно в сосудах традиционных местных форм²⁸. Склонность к подчеркиванию вертикального членения, по-видимому, восходит к принципу росписи керамики «white-slip» (с белой облицовкой)²⁹ позднебронзового периода, как бы копировавшей особенности кожаных сосудов (вертикальные швы) (рис. 4). В связи с этим криволинейные элементы — спираль, круги, полукруги, столь распространенные в греческой протогеометрике, очень редки на Кипре³⁰.

Рис. 4 (слева). Кипрские сосуды второй половины II тысячелетия до н. э. группы «white-slip» (с белой облицовкой)   Рис. 5 (внизу). Кипрские сосуды второй половины II тысячелетия до и. з. группы «base-ring» (на кольцевом поддоне)

В метопы вписываются заштрихованные в сетку ромбы, прямоугольники, треугольники, часто расположенные вертикальными рядами. Греческие субмикенские и протогеометрические открытые сосуды — чаши и блюда чаще всего украшены полосами лака в виде концентрических кругов и спиралей, подчеркивающих вращение. Кипрские чаши, как правило, членятся радиально или диаметрально лучами или полосами, со вписанными в них треугольниками и ромбами³¹. Подобное радиальное деление сосуда имеется и в керамике «white-slip» (с белой облицовкой) (рис. 4) и более ранней — среднебронзового периода. Роспись этих сосудов связана с ручным производством, линии проведены от руки, неровно, не строго горизонтально или вертикально. Формы сосудов, особенно группы «base-ring» (на кольцевом поддоне)³², имитирующей формы металлической посуды при высоком качестве изготовления также отличаются неправильностью, отсутствием единой вертикальной оси (рис. 5). Пережитки этой «негончарной» техники, вероятно, сохранились в росписи кипрских раннегеометрических фляг и кувшинов с округлым туловом — единственном виде посуды, где в орнаментации есть концентрические круги (рис. 6).

Обычно (в Греции) они располагаются по бокам сосуда, занимая все полушарие. На Кипре их часто размещали не по горизонтальной, а по косой оси сосуда — один круг на плече, другой — ближе к дну. Тем самым полностью изменяется смысл росписи, подчеркивающий две вертикальные полусферы, составляющие сосуд, который как бы скашивается, напоминая в этом отношении приведенные выше позднебронзовые «base-ring». В конце II — начале I тысячелетия до и. э. эти черты кипрской керамики были полностью преодолены, посуда стала изготавливаться на гончарном круге. Лишь отдельные особенности: сохранение некоторых старых форм, выбор элементов орнамента и, главное, принцип их организации³³ — указывают на сохранение исконных кипрских традиции ручного изготовления и вертикальной организации росписи, впрочем, не оказывавших уже влияния на технику производства. Таким образом, в керамике «proto-white» и «white-painted» были преобразованы не только микенские, но и традиционные кипрские элементы, и органически объединены. Это свидетельствует о слиянии элементов культуры ахейского и местного населения³⁴.

Рис. 6. Кипрский лекиф начала I тысячелетия до н. э. группы «white-painted»

Вопрос о дальнейшем развитии кипрской керамики имеет большое значение для определения характера культурных связей Кипра. По мнению Гьерстэда, ахейские черты были почти полностью стерты уже к середине IX в. до и. э. сопротивлением местного консервативного этнического элемента, усиленного притоком родственного населения из Малой Азии и Северной Сирии, расширением связей с Востоком при изоляции от греческого мира. Дальнейшему втягиванию Кипра в орбиту сиро-палестинской культуры способствовало завоевание Ассирией (с конца VIII до середины VII в. до н. э.), затем Египтом (до середины VI в. до и. э.), когда Кипр стал частью Персидской державы. Дж. Бирмингем³⁵ идет еще дальше, считая Кипр этого времени провинцией Финикии с типично сиро-палестинским характером культуры. Она связывает с финикийцами (ссылаясь на более раннее появление в Сирии и Палестине) распространение на Кипре многих форм сосудов, орнаментов, полихромии³⁶. Но хронология палестинской керамики не достаточно разработана³⁷, и исследователям приходится при датировке иногда прибегать к помощи кипрской. Находка сосуда в том или ином археологическом слое еще не может служить основанием для абсолютной уверенности в датировке, так как в Мегиддо, например, слои имеют хронологическую протяженность в 200 лет, при этом слой IV сильно поврежден в последующее время. Многие сосуды, интересующие нас, датированы весьма неопределенно³⁸, кроме того, по форме и орнаменту некоторые из них резко отличаются от основной массы³⁹, являясь типично кипрскими. Заимствование Кипром сиро-палестинских форм, а также техники красной облицовки очевидно. Сходство некоторых черт культуры Кипра и Сиро-Палестины объясняется также значительной общностью материальной культуры Восточного Средиземноморья, проникнутой эгейскими чертами⁴⁰. Некоторые формы сосудов, якобы заимствованные из Финикии: типичные в красно-черной технике лекифы и фляги с ребристым горлом⁴¹, псевдостомные сосуды, сосуды с рожком, пиксиды, фляги, кольцевые аски⁴² с фигурными изображениями в результате длительных эгейско-восточных связей и взаимопроникновения черт эгейской и сиро-палестинской культуры оказываются общими для всего Восточного Средиземноморья, включая Кипр⁴³, уже с конца XIII в. до н. э. Роспись является упрощением эгейской — преобладают горизонтальные полосы краски, концентрические круги по бокам фляг; для филистимской керамики типичны водяные птицы, близкие позднемикенским и критским; здесь, хотя и применялось характерное для Востока сочетание черной и красной краски⁴⁴, эгейское воздействие накладывалось на старые сиро-палестинские традиции. В противоположность Кипру, в Сирии и Палестине эгейские черты в керамике к I тысячелетию до н. э. не столько развиваются, сколько вырождаются. Расписной посуды значительно меньше, при этом роспись состоит лишь из полосок краски, ухудшается качество изготовления (толстые стенки, тяжелые формы, плохое качество глины). Кипрские сосуды, выполненные не только в старой технике «white-painted» (на светлом фоне), но и в новой красно-черной, значительно лучше по качеству. Заимствуя красно-черную («black-on-red») технику росписи с Востока, кипрские мастера применяли к ней уже хорошо отработанную технику «white-painted»⁴⁵. Кипрская керамика отличается от сиро-палестинской не только лучшим качеством изготовления, но, главное, оригинальностью, проявляющейся даже в случае заимствования техники росписи «black-on-red»⁴⁶.

С распространением красно-черной техники и восточными влияниями Гьерстед связывает появление мотива концентрических кругов в орнаментации ваз⁴⁷. Однако в Малой Азии, Сирии и Палестине до сих пор не выделена группа керамики с такой росписью, которая могла бы послужить образцом для Кипра. Столь простой мотив мог возникнуть самостоятельно в разных местах и в разное время: он встречается на кипрских сосудах уже в конце III — начале II тысячелетия до н. э. На наш взгляд, распространение этого мотива на Кипре имело две основы. Уже отмечалось, что концентрические круги, украшавшие раннегеометрические фляги и круглые кувшины, смещались с горизонтальной оси, переходя на верхнюю и нижнюю части сосуда; в этот же период их количество увеличивается до четырех⁴⁸, два круга по-прежнему размещаются по бокам, два — спереди и сзади (рис. 6). Эти круги довольно большого размера, крупнее, чем на более поздних сосудах (VII в. до н. э. и позднее), напоминают круги греческой протогеометрики. Возможно, впоследствии они распространяются и в росписи других сосудов⁴⁹.

Другим источником распространения этого мотива могла быть греческая протогеометрика. Примечательно, что на Кипре концентрические круги располагаются на плечах, горле сосудов в схеме, близкой аттической⁵⁰ и особенно критской⁵¹. В самой Аттике в развитой геометрике концентрические круги исчезают, но распространяются в других областях, где элементы протогеометрической росписи иногда удерживались до конца VIII в. до н. э. (Фессалия, Беотия, Киклады)⁵². Именно в VIII в. до н. э. (этот мотив вновь становится популярным в Греции и распространяется на Кипре и во Фригии.

Е. Акургал, не исключая возможности кипрского влияния, считает более вероятным источником распространения этого орнамента во Фригии геометрику указанных греческих областей⁵³. Возобновившиеся связи Кипра с Грецией, влияние протогеометрики были тем импульсом, который на основе сохранения микенских традиций росписи некоторых сосудов способствовал распространению этого мотива на Кипре. Появление его можно связать с возобновлением контакта с Грецией через Крит (X в. до н. э.)⁵⁴, а особенное распространение в VIII-VII в. до н. э. было явлением параллельным и связанным с «возрождением» этого орнамента в некоторых областях Греции. В это время Кипр мог оказывать влияние как на греческие области, так и на Фригию, Сирию, Палестину⁵⁵.

Мотив концентрических кругов на Кипре был распространен в северо-западной части острова. Учитывая это, вряд ли можно связывать его введение с Финикией, так как подавляющее большинство «финикийской» керамики ввозилось и копировалось на юго-востоке; на северо-западе найдены лишь отдельные экземпляры⁵⁶. С III геометрического периода (860-700 гг. до н. э.) в росписи распространяется свастика, впервые появляющаяся во II геометрическом периоде (950-850 гг. до н. э.)⁵⁷, вероятно также в результате контакта с греческой керамикой. Позднее греческие связи Кипра становятся более интенсивными. По мнению Э. Вилла, использовавшего исследования Иоханнсена и Пайна по коринфской керамике, Кипр и Крит были тесно связанными между собой отдаленными греческими областями, где восточные мотивы получали первую обработку в греческом духе⁵⁸. Эта точка зрения, включающая Кипр в восточногреческий мир, кажется более верной, чем мнение Дж. Бирмингэм о принадлежности Кипра исключительно ближневосточному культурному кругу⁵⁹.

Нужно отметить также некоторые элементы орнамента, типичные для позднегеометрической и архаической кипрской керамики VIII-VII вв. до н. э., но отсутствующие в начале I тысячелетия до н. э.

Гьерстэд, указывая на наличие этих элементов в росписи кипрских сосудов уже в конце II тысячелетия до н. э. и возможность сохранения в торевтике, особенно в орнаментации тканей⁶⁰, все же считает более вероятным их появление в керамике I тысячелетия до н. э. под влиянием восточных образцов. Почему же кипрский гончар должен был обязательно предпочитать финикийские изделия в качестве образца, пренебрегая местными древними традициями в торевтике и ткацком деле?⁶¹ Ввоз восточных предметов лишь способствовал широкому распространению этих орнаментов в керамике и других областях прикладного искусства, стимулируя возрождение древних эгейских мотивов⁶². Вряд ли восточным заимствованием⁶³ является и двуцветная техника росписи («bichrome») — с применением дополнительной красной краски, типичная уже для раннегеометрического периода. Сочетание красного и черного, ранее всего встречающееся на Востоке, было заимствовано на Кипре уже в XVI в. до н. э.⁶⁴ и применялось до конца II тысячелетия до н. э., став прочной местной традицией. Дополнительное применение красной краски, отмеченное в керамике «proto-white»⁶⁵, продолжалось в двуцветной росписи начала I тысячелетия до н. э.

Остановимся на фигурных мотивах в росписи кипрских сосудов. В раннегеометрическое время они очень редки и имеют чисто орнаментальный характер⁶⁶. В IX в. до н. в. они становятся более частыми, разнообразными, в роспись вазы включатся сюжетные композиции⁶⁷. На одних вазах рисунки выполнены чрезвычайно схематично, главным образом при помощи прямых линий; в человеческой фигуре округла лишь голова, корпус передан в виде прямоугольника, заштрихованного сеткой⁶⁸. На других рисунок более свободный⁶⁹, фигуры не составлены из прямолинейных геометрических элементов. В обоих случаях орнамент выполнен значительно лучше, чем рисунок, часто напоминающий детский. Рисунки первого типа сходны с изображениями на печатях грубого стиля⁷⁰, распространенных в Восточном Средиземноморье в конце II — начале I тысячелетия до н. э.; рисунки второго — по-видимому, зависели от ткацких узоров. Обе манеры существуют уже в IX в. до н. э., хотя первоначально преобладает первая, которая, вероятно является более ранней. В позднегеометрическое и архаическое время ее вытесняет манера более свободная, размашистая. Наряду с фигурами, заключенными в схему геометрического орнамента, распространяются крупные изображения птиц, животных, несложные сюжетные рисунки, являющиеся единственным украшением сосуда. В принципе росписи есть сходство с позднеминойскими вазами с осьминогами⁷¹, как бы охватывающими сосуд, трактуемый как единое пластическое целое и не членящийся фризообразно полосами лака. Некоторые изображения, главным образом позднегеометрические и архаические, выполнены подчеркнуто гротескно, с намеренно искаженными пропорциями фигур. Майрс выделяет их в особую группу нешаблонной («unconventional») или «бесстильной» («style-less») росписи⁷². Дело не в неумении художника: орнамент выполнен мастерски, гротескные фигуры, или даже детали, соседят с обычными. По мнению Майрса, художник, постоянно вынужденный следовать традиционной орнаментальной геометрической схеме, подавляемый «формализмом» монументального искусства Ассирии и Египта, иногда начинал свободно выражать свою индивидуальность, отходя от традиционного выбора сюжетов и изображал жанровые сцены.

Рис. 7. Рисунок на архаической кипрской вазе из музея Питт-Риверо (развертка)

Однако образцы «нешаблонной» росписи, прежде всего ваза с быком из музея Питт-Риверс (рис. 7), не отличается стилистически от других изображений свободной манеры⁷³. Все они выполнены в том свободном стиле, где в беглости, размашистости, даже нарочитой небрежности чувствуется большое мастерство и ощущение декоративного единства. Представляется, что мы имеем здесь дело именно с обычным декоративным изменением фигуры, а не свободным выражением личности художника — последнее предполагает проявление индивидуальной манеры, различие в выполнении рисунков, тогда как все они почти одинаковы.

В архаическое время в росписи тех сосудов, где фигуры сочетаются с геометрическим орнаментом, как правило, наблюдается органическое соединение этих двух компонентов. В вазах более раннего периода поражает несоответствие небрежного, иногда действительно неумелого, почти детского рисунка четкому и тщательно выполненному орнаменту, их независимое друг от друга сосуществование — явление, с которым никогда не встречаешься в аттической геометрике. Традиция геометрического орнамента на Кипре была уже давно выработана, тогда как изображения людей, животных, сюжетные композиции — совершенно новое в керамической росписи. Изображения на печатях, тканях, перенесенные в роспись сосудов в манере эгейских традиций свободного изображения фигур, без какой-либо попытки творчески изменить их в соответствии со спецификой вазовой росписи, резко диссонировали с геометрическим орнаментом. В стиле кипрских вазовых рисунков архаического времени и эгейских росписей второй половины II тысячелетия до н. э. наблюдается большое сходство. Фигуры животных и людей на позднеминойских и позднемикенских памятниках нередко переданы небрежно, расплывчато, без строгого контура⁷⁴. На некоторых позднемикенских кратерах фигура или композиция располагается совершенно независимо от орнамента, поверх традиционных горизонтальных полос лака⁷⁵. На «кратере Зевса» из Энкоми конца XIV — начале XIII в. до н. э. роспись также не подчинена фризовому порядку, фигуры совершенно свободно заполняют поверхность сосуда. В ряде случаев в эгейском искусстве конца II тысячелетия до н. э. можно видеть прообраз позднейшей кипрской свободной манеры росписи и независимости изображения от орнамента. Это относится и к критской керамике начала I тысячелетия до н. э.⁷⁶. Сходство кипрских вазовых росписей с позднемикенскими и минойскими проявляется и в сюжетах фигурных композиций, особенностях соединения их элементов. На Кипре в первой половине I тысячелетия до н. э. нередки изображения быков, часто в сочетании с рыбами, птицами, солярными знаками в виде лучистых дисков, розетт⁷⁷. Сцены с колесницами на кипрских сосудах вызывают в памяти аналогичные микенские изображения. На кипрском архаическом кратере перед конем, запряженным в колесницу, изображен человек, убивающий животное, вероятно, совершающий жертвоприношение. Возможно, рисунок представляет почитание коня, отразившееся в росписи микенских сосудов и сохранившееся на Кипре в I тысячелетии до н. э.⁷⁸. Помимо сохранения традиций росписи, популярность колесничных сцен в вазописи и торевтике связана и с применением колесницы в военном деле Кипра до V в. до н. в.⁷⁹. Примеры эгейских прототипов росписи «Hubbard» — амфоры, приводимых П. Дикэйосом, можно дополнить росписью позднемикенской вазы с изображением поклонения богине, сидящей на троне столь глубоко, что кажется почти лежащей (как и на кипрских «Hubbard» — амфоре и вазе из Ормидии)⁸⁰.

Как правило, росписи кипрских ваз, особенно ранних, имели не только декоративное, но и культовое назначение. Вряд ли прав Майрс, считающий изображение в «нешаблонной» манере жанровым. Скорее всего, фигуры быков в вазописи (в том числе и на опубликованной Майрсом ойнохойе) связаны с культом быка, распространенным с древнейших времен на Кипре, на который, возможно, оказали влияние и критские аналогичные верования. Культовое содержание росписей с колесницами отмечалось выше. Даже в тех случаях, где на первый взгляд композиция может показаться жанровой (как в росписи Луврской вазы с людьми, несущими убитое животное) она, скорее всего, имеет религиозное содержание. Кипрские вазовые росписи были традиционными, связанными с культом, однородными по содержанию, и трудно себе представить, не впав в модернизацию, что здесь проявлялось «свободное творчество» художника. В кипрской керамике эгейские традиции органически переплетаются с восточными чертами, не только заимствованными в современном искусстве Востока, но восходящими к эгейско-восточному койне конца II тысячелетия до н. э., где иногда невозможно отделить восточное от критского или микенского⁸¹. Фигуры козлов, очень часто в геральдической композиции, весьма распространенные в кипрской геометрической и архаической керамике, встречаются также на сирийских вазах⁸² и связаны, видимо, с традициями койнэ, хотя на Кипре поразительное сходство рисунка в некоторых случаях наводит на мысль о непрерывном продолжении традиций микенской вазописи⁸³. В росписи «Hubbard» — амфоры П. Дикэйос и Дж. Майрс отмечают⁸⁴ сочетание эгейских (женская одежда, оставляющая открытой грудь; протомы быков) и восточных черт; происхождение мотива ритуального танца трудно установить — он встречается во II тысячелетии до н. э. и в эгейском мире и на Востоке.

В кипрской керамике первой половины I тысячелетия до н. э. отчетливо прослеживаются минойско-микенские традиции, заложенные еще древнейшими связями с Критом, усиленные притоком ахейского населения, потомки которого продолжали жить на Кипре. При всей важности сиро-палестинских связей Кипра не следует считать каждое новое явление в кипрской керамике заимствованием с Востока — ряд общих черт восходил к эгейско-восточному койнэ последних столетий II тысячелетия до н. э. Как и на Крите, сохранение эгейских традиций играло большую роль. Изменения в росписи конца геометрического — начала архаического периода (преобладание свободного стиля, распространение растительного орнамента) указывают на их животворную силу.

Суждение о Кипре как о лишенной самостоятельности в области культуры провинции Финикии неверно. Связи с греческим миром, особенно с Критом, были возобновлены и развивались уже в начале I тысячелетия до н. э., усиленные этнической общностью населения, не ассимилированного этеокипрянами.

 

Примечания:

 

1. L. Palma di Сеsnоla. Cyprus, its Ancient Cities, Tombs and Temples, London, 1877.

2. M. Ohnefalsch-Bichter. Cyprus, the Bible and Homer. London, 1891.

3. A. S. Murray, A. H. Smith, H. B. Walters. Excavations in Cyprus. London, 1900.

4. G. Perrot, L. Chipiez. Histoire de l’art dans l’antiquite, III, Paris, 1883.

5. J. L. Mуrеs. Handbook of the Cesnola Collection of Cypriot Antiquities in the Metropolitain Museum, New York, 1914.

6. SCE, I-IV.

7. Cl. F. A. Sсhaeffer. Mission en Chypre. Paris, 1936; его же. Enkomi — Alašia. Paris. 1952.

8. V. Karageorghis. Fouilles de Kition. BCH, 84, II, 1960.

9. J. F. Daniel. Late-Cypriote Tombs from Kurion in Cyprus. AJA, XLI, 1937, стр. 58.

10. E. Gjerstad. SCE, IV, ч. II. Stockholm, 1947.

11. P. Dikaios. A Guide to the Cyprus Museum. Nicosia, 1961.

12. E. Gjerstad. The Initial Date of the Cypriot Early Iron Age. OA, IV, Lund, 1946; A. Furumark. The Mycenaean IIIC Pottery and its Relations to the Cypriot Fabric. OA, III, Lund, 1944; J. F. Daniel. Ук. соч.

13. J. L. Myres. A Painted Greco-Phoenician Vase from Ormidhia in Cyprus. AJA, LVIII, I, 1954; Painted Vases from Cyprus in the Pitt-Rivers Museum. «Essays in Aegean Archaeology», London, 1927; M. Rutten. Deux vases Cypriotes du Musée du Louvre. Melanges syriens offerts à m. R. Dussaud, I, Paris, 1939; J. du Plat Taylor. Mirthou-Pigadhes. Oxford, 1957; Cypriot and Syrian Pottery from Al-Mina. «Iraq», XXI, 1959; J. Birmingham. The Chronology of Some Early and Middle Iron Age Cypriot Sities. AJA, LXVII, I, 1963.

14. F. H. Stubbings. Mycenaean Pottery from the Levant. Cambridge, 1951, стр. 43.

15. E. Gjerstad. The Initial Date…. стр. 75; E. Sjöqvist. Problems of the Late Cypriote Bronze Age. Stockholm, 1940, стр. 67, 97, рис. 18 — называет ее расписной субмикенской; A. Furumark. Ук. соч., стр. 233-235, считая более определяющими эту группу кипро-сирийские черты, именует ее «расписной поздне-кипрской»: «decorated late-cypriote».

16. О субмикенской керамике с юга Малой Азии: J. Garstang. Prehistoric Mersin. Oxford, 1955, стр. 255. E. Gjerstad. Cilician Studies. «Revue Arclieologique», 1934. III. стр. 200. Филистимская (philistine) керамика тесно связана, с позднемикенской: К. Watzinger. Denkmäler Palästinas. I, Leipzig, 1933, стр. 75; M. В. Маcерrang. Late Mycenaen Vases. AJA, XLII, 4, 1938, стр. 533.

17. Ci. Sсhaeffer. Enkomi — Alašia, стр. 357.

18. E. Gjerstad. The Initial Date…, стр. 75, рис 1-10; A. Furumark. Ук. соч., стр. 200.

19. Е. Gjerstad. The Initial Date…, стр. 75.

20. E. Gjerstad. Colonisation of Cyprus in the Greek Legends. OA, III, стр. 110 сл.

21. Связь этой керамики с ахейскими колонистами подтверждается ее находками в местах, где они, по преданию, осели: в Идалионе, Курионе, Лапифосе, Куклии (Пафос). A. Furufflark. Ук. соч., стр. 256.

22. J. F. Daniе1. Ук. соч.

23. A. Furumark. Ук. соч., стр. 221.

24. R. Desborough. Protogeometrir Pottery. Oxford, 1952, стр. 119, 120, 218

25. SGE, IV, ч. И, стр. 283, 287.

26. Там же, рис. VII, 3-7, 13-18; J. L. Муrеs. Handbook…, стр. 65, № 524-534. Ср. с сосудами первой половины II тысячелетия до н. э. — Там же, стр. 28.

27. Дэниель (J. F. Daniе1. Ук. соч., стр. 78) отмечает совпадение элементов орнамента в 21 из 38 случаев.

28. SCE, IV, ч. II, рис. II, 1-3; рис. XII, 12-16; рис. V, 3-7; рис. VIII, 23.

29. Отмечено Дэниелем (J. F. Daniе1. Ук. соч., стр. 77, 78).

30. Наиболее часто встречающийся криволинейный элемент в керамике «proto-white» и «white-painted» — волнистые линии, подобные тем, что украшают протогеометрические греческие сосуды (ср. R. Desborough. Ук. соч., табл. IV, 563, 904; V, 544, 560), на Кипре их рисунок не широкий и размашистый, а тщательный, с короткими промежутками между волнами (см. SCE, IV, рис. V, 14; рис. IV, 7, 9, 10); иногда заменены зигзагообразными линиями.

31. SCE, IV, ч. II, рис. IX, 1, 2, 8. Часто блюдо делится по диаметру широким прямоугольником с теми же ромбами, заштрихованными сеткой. CVA, 1926, табл. 8, 13. 29.

32. J. L. Myres. Handbook…, стр. 38, № 321; стр. 39, № 341.

33. Вряд ли можно согласиться с Э. Гьерстэдом, считающим, что из-за однообразия и бедности росписи сосудов позднебронзового времени местная традиция не имела почти никакого значения для раннегеометрической кипрской керамики (SCE, IV, ч. II, стр. 287).

34. На это указывает и сходство сосудов из Аматуса, считавшегося негреческим, этеокипрским центром, и Мариона — ср. с указанием Псевдо-Скилака: Μάριον ΄Σλληνίς, (Ps. Sky 11, 103).

35. J. Birmingham. Ук. соч., стр. 42.

36. Там же, стр. 24.

37. D. Harden. The Phoenicians. London, 1962, стр. 149.

38. R. S. Lamоn, G. M. Shiptоn. Megiddo. Strata I-T, Chicago, 1939, стр. 160. Например, № 87, 107-109, 123 датированы V-III слоями.

39. О. Тафнелл (О. Tufnell. Lachish, III, London, 1953, стр. 204) признает ряд найденных в Лахише сосудов типично кипрскими, ничего общего с местными не имеющими. Она считает пока неизвестным место происхождения красно-черной керамики, но указывает, что основная масса ее найдена на Кипре. Находка кипрского арибалла VIII-VII вв. до н. э. в Бет-Шане в слое III в. до н. э. свидетельствует, по мнению издателя (G. M. Fitzgerald. The Four Canaanite Temples of Bet-Shan, ч. II, Philadelphia, 1930, стр. 11), не о необходимости его более ранней датировки, а лишь о нарушенности слоя.

40. Это относится и к культуре финикийцев — потомков семитического населения II тысячелетия до н. э., ассимилировавшего эгейских пришельцев. L. Wоо11еу. Phoenicia and the Peoples Egeens. «Syria», II, 1921, стр. 186; D. Baramki. Phoenicia and the Phoenicians. Beirouth, 1960, стр. 58.

41. J. Birmingham. Ук. соч., стр. 39; SCE, IV, ч. II, рис. III, 12-14.

42. К. Watzingеr. Ук. соч., стр. 70.

43. Там же. Отмечается также заимствование специфически кипрских форм. Т. Dothan. Archaeological Reflexions on the Philistine Problems. Antiquity and Survival, II, 2/3. The Hague and Jerusalem, 1957. Вулли (L. Woо11eу. Ук. соч., стр. 192) отмечает сохранение некоторых эгейских черт в керамике Сирии и Палестины I тысячелетия до н. э.

44. P. Demargne. La Créte dedalique. Paris, 1947, стр. 175.

45. Палестинский гончар, подражая кипрскому, но не умея воспроизвести тонкую кипрскую облицовку красного или коричневого цвета, часто ограничивался полировкой глины. W. F. Albright. The Excavation of Tell Beit-Mirsirn, III, 1943, стр. 126, § 128. Ср. кипрские и палестинские сосуды: J. Taylor. Mirthou-Pigadhes, рис. 30-31; D. Baramki. Ук. соч., табл. 10; D. Harden. Ук. соч., табл. 57, 110-112.

46. D. Harden. Ук. соч., стр. 194. При наличии черт сходства с финикийской керамикой глубокое своеобразие кипрской состоит в прочном сохранении эгейских традиций.

47. SCE, IV, ч. II, стр. 288.

48. Там же, рис. III, 12, 13, 17.

49. Иногда сосуды с концентрическими кругами датируются формально, поскольку считается твердо установленной их связь с распространением красно-черной техники (середина IX в. до н. э.). Но крупные концентрические окружности, типа тех, которые распространены на флягах и кувшинах «white-painted», имеются и на кубках, выполненных в этой технике. Дж. Тэйлор (J. Taylor. Mirthou-Pigadhes, стр. 63, рис. 27) датирует кубок третьим геометрическим периодом только на основании наличия кругов этого типа. Может быть, при более тщательном анализе окажется, что этот мотив есть уже на кубках «white-painted» I или II типов, т. е. еще до распространения «black-on-red».

50. Ср. GSE, IV, ч. II, рис. XVIII, 8; XX, 5; XXVI, 1 и R. Desborough. Ук. соч., табл. 2, 522а; 5, 1089; 4, 563, 918; 7, 545; 10, 11.

51. Ср. J. К. Brock. Fortetza, Cambridge, 1957, табл. 8, 120; 9, 157, 160; И, 12; 14, 206; 16, 226; 22, 344.

52. W. Kraiker. Kerameikos, I, Berlin, 1939, стр. 151.

53. E. Akurga1. Bhrygische Kunst. Ankara, 1955, стр. 32 (см. табл. I-II).

54. О тесных связях Крита и Кипра, Крита и Аттики см. J. К. Вrоск, Ук. соч., стр. 140, 217.

55. SCE, IV, ч. II, стр. 30.

56. J. Birmingham. Ук. соч., стр. 42. Специфически финикийского в формах и росписи этих сосудов нет. Э. Гьерстэд отмечает лишь общее сиро-палестинское воздействие на культуру Кипра; финикийское проявлялось лишь в очень незначительной степени (SCE, IV, ч. II, стр. 438, 439).

57. SCE, IV, r. II, рис. XV, 2; XVI, 2; XII, 2 (Геометр. II); XVIII, 8; XX, 8; XXI. 10, 11; XXII, 3; ХХШ, 13, 18; стр. 286.

58. Е. Will. Kormthiaka. Paris, 1955, стр. 58.

59. Отмечая мимоходом влияние греческой геометрики на кипрскую, Бирмингэм не придает этому большого значения (J. Birmingham. Ук. соч., стр. 40).

60. SCE, IV, ч. II, стр. 69, 289: розетта, пальметта, плетенка.

61. Е. Gjеrstad. Decorated Metal Bowls from Cyprus. OA, III, стр. 17, 18; SCE, IV, ч. II, стр. 460, 461.

62. На Крите, где сохранение традиций II тысячелетия до н. э. играло большую роль в сложении архаического искусства, мы встречаемся с аналогичным явлением. См. D. Levi. Early Hellenic Pottery from Crete. Princeton, 1945, стр. 8; SCE, IV, ч. II, стр. 285, 287, 290, 293.

63. SCE, IV, ч. II, стр. 287.

64. Ваза из Милеи (P. Demargne. Ук. соч., стр. 178) и подобные ей (CVA, 1926, табл. V, 8-12).

65. J. L. Benson. A Problem in Orientalizing Cretan Birds, «Journal of the Near Eastern Studies». Apr. 1961, стр. 81.

66. Изображения птиц на кубках I геометрического периода (1025-950 гг. до н. э.). SCE, IV, ч. II, рис. III, 5, 37, табл. XI, S, 4.

67. Так называемые «Hubbard» — амфора (P. Dikaios. An Iron Age Cypriot Painted Amphora, BSA, XXIX, 1929/30, стр. 57-72), со сценой поклонения сидящей богине, хороводом. Аналогичный сюжет на более поздней вазе из Ормидии (VIII-VII вв. до н. э.) (J. L. Муrеs. A Painted Greco-Phoenician Vase from Ormidhia in Cyprus. См. также P. Dikaiоs. An Iron…, стр. 71, табл. 6, 7; CVA, France, V, Louvre IV. табл. 9, 4; M. Rutten. Ук. соч., стр. 435-449.

68. Амфора из Калорицики.

69. «Hubbard» — амфора.

70. Е. Роrada. The Cylinder Seals of the Late Cypriote Bronze Age. AJA, LII, 1948. 1. стр. 193-194, A Lyre-Player from Tarsus. «The Aegean and the Near East». Studies presented to H. Goldman, New York, 1956, стр. 196.

71. Д. Пендлбери. Археология Крита. М., 1950, фото 75.

72. J. L. Муrеs. Painted Vases from Cyprus in the Pitt-Rivers Museum, стр. 42.

73. J. L. Myres. Painted Vases from Cyprus in the Pitt-Rivers Museum, табл XIII; J. L. Myres. Handbook…, № 753-755.

74. Ср. изображения коней и других животных с росписью так называемого «кратера Зевса» из Энкоми конца XIV — начала XIII в. до н. з. (P. Dikaiоs. A Guide to the Cyprus Museum, табл. IX) и позднеминойского саркофага из Гурнии (Д. Пендлбери. Ук. соч., фото 87).

75. F. H. Stubbings. Ук. соч., табл. VII, 2.

76. Изображение коня перед треножником на протогеометрической вазе (С. Boardmann. Protogeometric Grave Near Knossos, BSA, LV, 1961, стр. 72, рис. 4). «Зевс» с птицами перед треножником на позднегеометрической вазе (J. К. Вrосk. УК. СОЧ., табл. 107).

77. Ср. Е. Sjoqvist. Ук. соч., рис. 21, 1; F. H. Stubbings. Ук. соч., табл. XI, 2; SCE, IV, ч. И, рис. XXXII; J. L. Myres. Painted Vases from Cyprus in the Pitt-Rivers Museum, табл. XIV.

78. В кипрских святилищах найдено много терракотовых фигурок коней.

79. Неrоdоt, V, 113.

80. Е. Роllier. Documents ceramiques du Musée du Louvre. «Recueil Edm. Pottier». Paris, 1937, рис. 12.

81. А. Фурумарк (А. Furumark. Mycenaean Pottery. Stockholm, 1941, стр. 456, 470) выделяет восточную группу позднемикенской керамики, для которой характерно сочетание западных и восточных мотивов (в росписи особенно часты рыбы, птицы, козлы в геральдической композиции) и огрубление рисунка.

82. Ваза из Хамы, в Сирии. P. Demargne. Ук. соч., стр. 17.

83. Ср. SCE, IV, ч. И, рис. XXIII, 15, 13; GVA, 1930, III а, р. табл. 8.

84. P. Dikaios. An Iron Age Cypriot Painted Amphora…, стр. 66; J. L. Myies. A Painted Greco-Phoenician Vase…, стр. 40. Майрс отмечает также сходство в типе изображений.